Книга Кошка Скрябин и другие, страница 31. Автор книги Марианна Гончарова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кошка Скрябин и другие»

Cтраница 31

Эти Ужасные Люди пожали плечами, мол, вот дурак какой-то иностранный, и отдали ему двух слепых котяток, завернутых в лист лопуха. И ушли. Вот гады, да?

Марио котяток взял, а они, невесомые, стали пищать, рты открывать розовые, и такие у них были тонкие лапы, как у паучков, и еще прозрачные ноготки. Марио сильно растерялся. И постучался к нам.

Эти Ужасные Люди считают нас полоумной семейкой, потому что мы подбираем все живое, выхаживаем и пристраиваем в добрые руки. Хоть Марио тогда еще и не знал, что мы – полоумные, но он правильно сделал, что постучал к нам. А что? Если коты, щенки, ежики, воробьи, гуси приходят, приползают и прилетают именно к нам, как бы понимая, куда надо идти или лететь, когда беда или потерялся, то что говорить о хорошем печальном одиноком человеке Марио?

Он кричал: «Мамма миа! О мамма миа! Порфавор, синьоры!»

И еще что-то бормотал по-итальянски и плакал крупными слезами.

А мы натренированные. Мы просто выскочили во двор и сразу нашли Бенджамэна и его кошечку, обоих в страшной панике. Кошка кричала, а Бенджамэн растерянно рыскал по двору. И Марио опять зарыдал, когда увидел, как кошка буквально прилетела вслед за мной, кинулась к своим малышам, и приговаривала, и пела, и плакала, и мурлыкала, и немедленно, прямо у нас под ногами, на земле опрокинулась на бок, чтобы котята могли поесть. А Бенджамэн наблюдал и, видно было по морде, гордился.

Ну понятно, что все это семейство Марио забрал к себе. И однажды как мог объяснил, что вот он с шестнадцати лет всегда говорил: «Я проснулся. Я приготовил лазанью. Я поел. Я… Я… А теперь, – с нежной улыбкой продолжил Марио, поглаживая Бенджамэна, и слезы опять навернулись ему на глаза (ох уж эти итальянцы!), – а теперь я говорю, что мы проснулись, мы встали, мы позавтракали, мы идем гулять… Мы… Мы…»

А кстати – Бенджамэн, наш свободолюбивый Бенджамэн, ведь тоже не возражал жить в доме у Марио. Ну, во-первых, объяснил нам Марио, тут ведь его семья, и хоть котята лезли на голову и не давали нормально поспать, были копия Бенджамэна – драчливые, веселые и дружелюбные. И Бенджамэн стал терпеливо и строго обучать это свое хвостатое бандформирование фамильному потомственному промыслу – воровству. И конечно, делиться ворованным с другими.

И мы каждый раз с удовольствием наблюдали, как Бенджамэн, его кошка и котята усаживались к Марио на колени и на плечи, и грели, и мяли его, как какие-нибудь массажисты. И мы видели, что они по-настоящему любят Марио. Хотя девушки местные говорят, что Марио очень некрасив: маленького роста, неуклюжий и хромой после полиомиелита. Ну и что? Как говорит наш мудрый Бенджамэн: «Эх вы, дуры, когда любишь человека, разве замечаешь такие мелочи? Когда любишь».

Поэтому Первого марта Марио всегда поздравляет своего кота и его семью с их праздником. А мы с радостью присоединяемся…

Кёних

Не знаю, не знаю… Я люблю собак уютных, мягких, лохматых, улыбчивых и даже где-то простецких. Вон у подруги была Дина. Хорошая собачка, хотя и дворняжка, но ума – палата. Мудрейшее существо. Ее щенка, например, отдавали соседям. Дина ходила туда и приволакивала щенка назад. Отдавали другим соседям, Дина ходила, инспектировала: как живет, что дают, как относятся, опять притаскивала назад. А вот третьим соседям отдали – хорошим старичкам, учителям на пенсии, милым людям, – Дина сходила, посмотрела, оставила малыша там. Понравилось. Правда, навещала, куски носила туда ему, с хозяевами познакомилась.

А у друзей – догиня Грэта. Это же вообще! Вон компьютер мой исправляет «догиню» на «богиню» – а так и есть. Благородным человеком была эта Грэта. Аристократичная, интеллигентная. А уж какая собеседница! Мы собирались у подруги, пили кофе, болтали. А Грэта слушала. И как-то неловко было при ней нести ерунду. Она переводила взгляд с меня на Ленку, с Ленки на Ирочку и как-то скептически поводила бровями. Участвовала. Правда, на хозяйку свою Таню она смотрела с обожанием. И говорила ей «мама». Абсолютно по-человечески: «Мама». Басом. Огромная такая была эта Грэта. Моя маленькая дочь легко проходила у нее под животом. А Грэта еще успевала лизнуть малышке щеку, затылочек и подтолкнуть ее носом к своей миске с едой – угощала, чем богата. И девочка не отказывалась, если мы не видели.

Короче, какие хозяева, такие и собаки.

Соседский Кёних – тоже дог. Немецкий. Его привезли из Мюнхена. Как говорит хозяйка Кёниха Лавинья Ивановна Куцуляк, «из Мьюниха». Нет, немецкого она не знает, зачем? «Но в Мьюнихе, – поджимает губешки Лавиния Ивановна, – усе так говорять, там же ж па-германски говорять. И правильно, – поучает она нас, полуграмотных, – говорыты Мьюних».

А чтоб вы поняли, что это за люди – Куцуляки, так я вам скажу: они перегородили дорогу рядом со своим домом железобетонными блоками – неча ехать тут мимо нас. Все – и мы в том числе – вынуждены давать круг, чтобы попасть домой. Потому что если с ним, с Куцуляком, еще можно разговаривать, по крайней мере вопросы задавать, то с ней – нет. Она немедленно краснеет и визжит. А моя дочь Ангелина, в отличие от обычных людей, слышит самые высокие частоты, и у нее болят ушки. Вот вроде бы тишина, а Лина зажимает уши и жалуется, что опять Куцуляк Лавинья Ивановна на кого-то орет. Мы смотрим в окно – и действительно: кто-то пришел из мэрии, робко просит дорогу открыть. Для машины «скорой помощи», для аварийной. Но нет. Мы-то просто видим, что Куцуляк стоит в воротах красная, как свекла, и кулаком машет, а дочь наша Лина страдает, уши зажимает ладошками. Но это что! Они, Куцуляки эти, перекрыли над своей усадьбой воздушный коридор. А? Как? Я знала, что вы удивитесь. Вот над Букингемским дворцом, над Вестминстерским аббатством летать можно. А над усадьбой Куцуляков – нельзя.

И вот такие люди привезли из Мюнхена, ой, простите, из Мьюниха, немецкого дога.

Он, этот Кёних, у них во дворе живет. Дома нельзя, дома ковры. Но ничего, дом Кёниха даже будкой не назовешь. Его дом высокий, потому что Кёних – как слон среднего возраста. Его дом – практически дворец. Между прочим, Кёних с немецкого означает «король». И поэтому дом его – с теплым полом и дверью навесной. Захотел – вышел, захотел – вошел. Дверь туда-сюда качается. Есть, между прочим, люди, которые легко бы с ним поменялись местами, лишь бы там был Интернет. Например, я. Отдельное помещение, тепленько, тихо, Фейсбук. Дверь навесная. А, да, я уже говорила. А этот дог – так нет! Он недоволен. Он внимания требует. И дополнительной еды. И как требует! Он в окно стучит лапой. Я про размеры этого Кёниха говорила? ну? Лапа там – как кулак у Кличко. Старшего. В перчатке. Боксерской. И вот. Когда хочется Кёниху – тогда и стучит, времени не выбирает. Вот они сидят у телевизора всей семьей, Куцуляки, кое-кто уже и задремал. Тихо у них. Машины вокруг не ездят. Самолеты или вертолеты – по объездной летают. На улице ноябрь, темень, ветер. Вдруг в окно: «Бум-бум-бум! – кто-то кулаком. – Бум-бум-бум! Хозяева-а-а-а, – а это Кёних колотится, – немцы в деревне есть?! Да что я спрашиваю? Есть, конечно. Я ж немец, Кёних! Король. Вставайте, хозяева! Кормите! Развлекайте!»

Но это еще что…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация