– Это верно… – Надежда подумала, что ей пора уходить, потому что дворничиха глядела уже с легким подозрением и на дальнейшие вопросы отвечать не собиралась.
Девочка с грустью разглядывала рисунок, который начал понемногу смазываться.
– А хочешь, я поговорю с тем художником, чтобы он твой портрет нарисовал на бумаге? – спросила Надежда. – Он по памяти нарисует, а я тебе потом передам. Бесплатно, – добавила она, заметив, как мать нахмурила брови.
Девочка просияла и запрыгала перед ними на одной ноге.
– Вот сейчас ему сразу и позвоню… – Надежда раскрыла сумку, поискала там мобильный телефон и вроде бы случайно выронила старинную открытку.
Девочка подняла ее и рассмотрела.
– Это не живая тетенька, а кукла, – сказала она.
– Ну да, а ты что – видела где-то такую куклу? – перешла Надежда к делу.
– Конечно, у Елизаветы Петровны… Она мне поиграть не давала, а только из своих рук посмотреть. Говорила, вещь ценная, ей дорога как память…
– Вот как? – пробормотала Надежда. – Стало быть, кукла у нее действительно была.
– Точно такая же, в синем платье, – охотно подтвердила девочка, – с зонтиком.
– Ничего не осталась, стоило беречь как память… – вздохнула дворничиха. – Вот я скажу, женщина она была непростая. Потому как сестра-то ее двоюродная из Вологды, после того как мусор выбросила, задумала замки менять. Вызвала мастера, он так ругался. Это, говорит, такой замок сложный, удивительный, такой и в магазине не продается. И стоит он очень дорого. И его, говорит, никакой отмычкой не откроешь, только ключами. Да и ключи-то не сделаешь. А ты, говорит, тетеха вологодская, поставишь самый обычный, который пальцем открыть можно. Все замки, что в магазине продаются, от честных людей. Только этот вот замок настоящий. Ну, она его не послушала, велела все равно менять. Я потому знаю, что насорили они на лестнице, меня управдом послал убирать.
– А вы, значит, к ней тоже убирать ходили? – спросила Надежда осторожно.
– Не то чтобы постоянно… но если нужно… – замялась дворничиха. – А вот как-то прихожу я к ней, она мне дверь открывает бледная такая, дышит с трудом. Я вижу, что человеку плохо, врача вызвать, спрашиваю, или уж «Скорую»… Не надо, говорит, этого врача, а вот незадача, телефон у нас отчего-то не работает. А ведь и верно, с утра что-то они там чинили, молчат все телефоны у них в подъезде. Позвони, говорит, по телефону, только не по мобильному. Номер запомни, я и запомнила, до сих пор в голове сидит. Два ноля, три пятерки, а как там спросят добавочный, то скажи восемьдесят один. И больше ничего, сразу трубку вешай. Ну, я пошла в наше ТСЖ да и позвонила. Еще управдом прицепился – чего тебе да зачем служебный аппарат занимаешь. Я ему ничего не сказала, а только выхожу во двор – смотрю, машина у подъезда стоит. И человек выходит – сразу видно, что доктор. Вот так вот.
– Ладно, пойду я. – Надежда внезапно заторопилась, потому что ей стало как-то неуютно. – Насчет портрета не беспокойтесь, раз обещала, то сделаю.
Все разошлись, на дворе снова стало пусто, и тогда материализовался тот самый неприметный мужчина. Все это время он отсиживался в кустиках. Женщины говорили довольно тихо, он не все расслышал, однако видел, что та, Лебедева, показала какую-то бумажку. Потом оглянулась опасливо и заторопилась к выходу.
Да, можно, конечно, нажать на дворничиху и выяснить, о чем они говорили. Но тогда придется раскрыться, а этого ему пока не хотелось. Рановато. А лучше бы и совсем этого не делать, провернуть бы все тихо, без лишнего шума.
Надежда заехала к тетке, выслушала ее нелестные замечания и отправилась домой. Тетка не слишком распиналась, потому что Надежда с ней не спорила – да, конечно, очки починили плохо, да, она не сумела приструнить мастера, да, нет у нее ни хватки, ни принципиальности, да и активной жизненной позиции не хватает, да, если случится что серьезное, на нее нельзя положиться. Естественно, тетка быстро затихла – кому охота ругаться, если никто не возражает.
Но молчала Надежда вовсе не по кротости характера, просто она усиленно думала. Стало быть, китайская кукла у убитой женщины точно была, девочка ее видела. И можно предположить, что неизвестный убийца приходил к той женщине за куклой. Только зачем убивать? Ну, стукнул бы по голове, много ли немолодому человеку нужно? Забрал бы куклу, да и пошел себе. А этот, видите ли, еще и непотребство такое устроил. Не сходится что-то. Там, в музее, все сделали аккуратно и быстро. А здесь наоборот.
Теперь насчет замка. По всему получается, что эта женщина сама открыла дверь. Потому что мастер по замкам точно знает, уж очень он тот замок нахваливал. Но опять-таки не сходится, поскольку дворничиха говорила, что дама была осторожная, кому попало ночью дверь ни за что не открыла бы. Опять же случай с телефоном. Дворничиха такое придумать не смогла бы и номер запомнила. Надежда, кстати, тоже на всякий случай в памяти его отложила. Два ноля, три пятерки, а когда там спросят добавочный, сказать восемьдесят один. И все, дальше они сами знают. Записать, что ли? Да ладно, так запомнится.
Остаток дня прошел в суете и сомнениях. Делая котлеты, запихивая белье в стиральную машину и протирая пол, потому что негодник кот разбросал везде гранулы от своего домашнего туалета, Надежда думала, что же ей делать. Либо все бросить и записаться на курсы макраме или квилта (ужас какой!), либо продолжать расследование странного похищения китайских кукол.
Надежда тяжело вздохнула. Все ее знакомые, узнай они, чем Надежда занята, хором посчитали бы, что она просто мается дурью.
– Но мне интересно! – воскликнула Надежда. – Ужасно интересно узнать, в чем там дело с этими куклами.
И тут же испуганно оглянулась – вдруг муж услышит? Все-таки разговаривать сама с собой долго нормальная женщина не может…
– Мур-рм… – послышалось снизу, и Надеждиной ноги коснулся пушистый бок.
– Мой дорогой, тебе лучше? – обрадовалась она и взяла кота на руки. – Сегодня не так жарко, ты выглядишь бодрее.
Кот позволил себя поцеловать, но глядел искательно, пока до Надежды не дошло, что он хочет котлету.
– Вот так всегда, – она машинально дала ему две, – всем от меня нужны только материальные блага, никто ласкового слова просто так не скажет…
Оказалось, что муж стоял в дверях и слышал ее слова. И ужасно обиделся.
Утром все сомнения исчезли, и Надежда решила съездить по адресу, что дала ей Юлия в музее. В доме под номером двенадцать в Перекидном переулке проживала когда-то Мария Ставрогина, та самая, что прислала открытку, подруга Елизаветы Перовской. Судя по тексту на открытке, у нее тоже была своя кукла. И что? Все это происходило сто лет назад. Однако больше Надежда ничего не могла придумать. Какой-то противный червячок точил и точил ее изнутри – нужно что-то сделать, нужно куда-то пойти.
За сто лет, конечно, много всего произошло, но тот самый дом стоял на месте, так Юля сказала. Уже хорошо.
