40:25. Вытащишь ли удочкой Левиафана
И прижмёшь ли верёвкой его язык?
26. Проденешь ли тростник через нос его
И проколешь ли щёку его?
27. Станет ли он долго умолять тебя?
Станет ли говорить кроткие речи?
28. Заключит ли с тобой договор?
Возьмёшь ли его в рабы навеки?
29. Станешь ли забавляться с ним, как с птичкой,
Свяжешь ли его для своих девочек?
30. Будут ли торговаться из-за него товарищи?
Разделят ли его меж ханаанеями?
31. Проколешь ли кожу его гарпунами
И голову его острогой для рыбы?
32. Попробуй, наложи на него руку твою!
Помни о борьбе! Не делай этого больше!
41:1. Тщетна надежда твоя,
Не упадёт ли любой лишь от вида его?
2. Нет отважного, чтобы растревожить его,
А кто перед Моим лицом устоит?
3. Кто выступит против Меня и останется цел?
Под всем небом — кто?
4. Не умолчу о членах его,
О величии его силы и красе наружности.
5. Кто раскроет лицо одежды его?
Сквозь двойной его панцирь кто проникнет?
6. Кто отворит врата лица его?
Вокруг зубов его — ужас!
7. Спина его — ряды щитов,
Скреплённые твёрдой печатью.
8. Один касается другого,
И дуновение не пройдёт между ними.
9. Один смыкается с другим,
Сцепились и не отделяются.
10. Чихание его озаряет светом,
И глаза его — ресницы зари.
11. Из пасти его выходят факелы,
Искры огненные вырываются,
12. Из ноздрей его выходит дым,
Как котёл кипящий сопит.
13. Дыханье его, как горячие угли,
И пламя изо рта выходит.
14. В шее его обитает сила,
И перед лицом его рыщет гибель.
15. Мясистые части его сложены плотно,
Слились на нём, не дрогнут.
16. Сердце его отлито, как камень,
Жестко, как нижний жернов.
17. Когда он поднимается, трепещут боги,
Страхом сломленные теряются.
18. Коснувшийся его меч не устоит,
Ни копьё, ни праща, ни дротик.
19. Он считает соломою железо
И гнилым деревом — медь.
20. Дочь лука не обратит его в бегство,
В пыль обращаются для него пращные камни.
21. Булаву он считает соломинкой
И смеётся он свисту дротика.
22. Низ тела его — острия черепков,
Как молотильный каток, лежит он на грязи.
23. Заставляет кипеть, как котёл, пучину,
Море претворяет в кипящий котёл.
24. За ним — светящаяся дорога,
Бездна кажется сединою.
25. На земле нет подобия ему,
Он сотворён бесстрашным.
26. На всё высокое он смотрит с презрением.
Он царь над всеми гордыми зверьми.
Ветхий Завет, книга Иова
© Платова В.Е.
© ООО «Издательство АСТ»
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес, 2014
Часть первая
Александр
…Сколько раз за последние несколько часов он пожалел, что решился на эту авантюру? Десять, двадцать?
Около пятидесяти.
Оттого что пятьдесят раз кряду повторишь «Ты идиот, Алекс», глупее не станешь. Умнее, впрочем, тоже.
Внизу третьи сутки идет дождь. Не прекращаясь ни на минуту. Еще ниже, на равнинах (если верить интернет-прогнозам), дожди не столь интенсивные, кое-где проглядывает солнце и начинает появляться первая зелень. Еще ниже, у моря, деревья стоят в цвету, но отели все равно полупустые: купальный сезон еще не начался, а одинокие пловцы (такие же идиоты, как и он) — либо англичане, либо русские. Перед тем как сигануть в еще непрогревшуюся воду, они пьют виски. Или водку. После чего с криком и уханьем плещутся на волнах в трех метрах от берега, не забывая позировать перед фотообъективами своих подружек. Или друзей — менее отчаянных. Менее идиотов. Впоследствии фотографии выкладываются в Сеть (с обязательной датой заплыва — «март») и собирают полдесятка флегматичных комментариев. На большее купание в марте не тянет. Это совсем не то, что сунуть голову в пасть нильскому крокодилу, обвеситься гремучими змеями или вскарабкаться на Эверест с флагом компании-спонсора в зубах. Это совсем не то, что попасть под снежную лавину, а именно о снежной лавине думает сейчас Алекс. Если что-то случится — откопают его не сразу, но фотографии с места происшествия получатся отменными. Еще один идиот, отправившийся в горы, несмотря на штормовое предупреждение: общий план маленького «ситроена», средний план четырехметрового слоя снега на крыше «ситроена». И крупный план собственно идиота, заблокированного в «ситроене».
Сто восемьдесят комментариев в Сети, никак не меньше, основная полемика разгорится по поводу того, как долго продлилась агония идиота. Двенадцать часов — самый пессимистический вариант. Сутки — самый оптимистический. Хотя это тот самый случай, когда неизвестно, что оптимистичнее: медленно умирать от холода и недостатка воздуха двенадцать часов или целые сутки.
На предсмертную записку хватило бы и двадцати минут, и пяти — даже если бы вышла из строя электрика и Алекс оказался в полной темноте: в бардачке «ситроена» лежат не только ручка с блокнотом, но и тридцатисантиметровый полицейский фонарик «Mag-Lite». Этот фонарик — вещь многофункциональная. Весит он не меньше килограмма, дальность луча — двадцать пять метров, им можно орудовать как дубинкой, защищаясь от нападения случайного грабителя, но случайные грабители на такой высоте не встречаются.
На такой высоте вообще мало кого встретишь.
Особенно сейчас, во время снежного бурана, на одном из самых опасных перевалов, еще несколько километров — и дорога кончится. И начнется «козья тропа» в скалах — она ведет к дому Лео и достаточно безопасна в ясные дни. А все немногочисленные визиты к Лео приходились именно на ясные дни, Алекс и понятия не имеет, как выглядит «козья тропа» в буран. И проходима ли она сейчас. Не исключено, что нет. Не исключено, что пройти по ней в такую погоду мог бы сам Лео. Почему тогда он не спустился, а прислал это странное сообщение?
Тревожное сообщение, отчаянное.
Именно оно заставило Алекса сесть за руль, несмотря на распоясавшуюся стихию. Это внизу идет дождь, здесь же валит снег. Хлопья такие крупные, что дворники с ними не справляются. Оттого и приходится останавливаться через каждые пятьсот метров и выходить из машины, чтобы очистить лобовое стекло, а заодно проверить цепи на колесах, не слетели ли? Пока все в порядке, но ощущение, что он ввязался в авантюру, не покидает.
