- Но это безумие! Вы не шутите, Мигель?
- Увы, мне не до шуток. Они обыскали весь город, Федор. Проверили всех хоть сколько-нибудь подозрительных, всех их родственников, друзей и знакомых. Камеры хранения, даже банковские сейфы. И всюду пусто, понимаете? Вместе с тем они уверены, что плащ Радамеса не вывозили из Тарасова. Вот почему они склонились, наконец, к тому, что плащ находится в театре. А это значит, что, скорее всего, плащ спрятал человек, который работает здесь! Но на проверку каждого члена коллектива уйдет уйма времени, поэтому они решили действовать иначе.
- Я просто не верю своим ушам, я потрясен, дон Мигель... Так, значит, эта операция сегодня... у нас?!
- Да, господин директор. Тотальный обыск.
Сразу после спектакля, как только зрители разойдутся. Они перетряхнут все, заглянут в каждую щелочку. Думаю, искать они умеют. Это моя последняя надежда, Федор! Я решил сказать вам, чтобы это не стало для вас неожиданным ударом.
Я знаю, что вы надежный человек, и не меньше меня и ФСБ заинтересованы в том, чтобы плащ Радамеса был найден и чтобы это дело не получило огласки.
- Да... Спасибо вам... Мигель", что предупредили...
Послышался скрип кресла, и тут же - смятенный голос Мартинеса:
- О Господи, что с вами, Федор?! Вам плохо!
- Нет, нет, не беспокойтесь... Сейчас отпустит. Все эти ужасные события... Ну вот, полегчало.
Однако мой второй клиент тоже неплохо справляется с ролью! Как бы там ни было, разыгравшееся (хотя и "за сценой"!) действие, кажется, полностью поглотило единственного неискушенного слушателя. Коля Лебедев в самой бесцеремонной форме пресекал все мои попытки вытащить его со склада или хотя бы отвлечь. Надеюсь, что и мне удался образ несчастной возлюбленной, покинутой и страдающей.
- Ох, Ми... Дай-то Бог, чтобы они нашли его, дай-то Бог! У меня тоже сердце останавливается при мысли о возможном скандале. Правда, преступники так и останутся неизвестными, но это все же меньшее зло...
- А вот тут вы ошибаетесь, дорогой Федор! - злорадно хихикнул "дядюшка". - Стоит только найти плащ Радамеса, и он сам покажет нам похитителя! Как только об этом узнали в ФСБ, они сразу воспрянули духом.
- То есть как это "покажет"?! Что вы такое говорите, я уже совсем ничего не понимаю...
- В буквальном смысле покажет, господин директор, в самом буквальном. Ладно уж, я вам расскажу все до конца...
Мартинес понизил голос до полушепота, но нам все равно было слышно так, как если бы он склонился не к Федору Ильичу, а к нам с Лебедевым. Эта парочка заговорщиков в партере сидела рядом с осветительной.
- Дело в том, Федор, что плащ Радамеса имеет секрет, о котором известно только мне и моему костюмеру Хосе. Ну а теперь вот еще и вам.
Это своего рода "противоугонное" средство. В один из.., ну, словом, неважно куда, вмонтировано крохотное электронное устройство с фотоэлементом...
Николай взглянул на меня ничего не выражающими глазами и подтолкнул в бок: смотри-ка, мол, что творится! Мы подошли к кульминации нашей маленькой комедии.
Федор Ильич тоже издал восклицание полного изумления и потрясения.
- Я в электронике полный профан, Федор, так что технических терминов вам привести не могу, но делали эту штуку люди знающие, уверяю вас. Устройство закодировано на меня и Хосе, и только на нас двоих оно не реагирует. Любой же другой человек или объект, который приближается к плащу Радамеса, фиксируется на микропленке. Только на время спектаклей я отключаю этого "сторожа" - компьютер там маломощный, и от обилия движущихся образов на сцене он просто "взбесится"... Ну, теперь поняли?
- Фантастика, Мигель, просто фантастика!
Но если... О Боже, что, если преступники случайно обнаружили устройство и уничтожили его?
- Абсолютно исключено. Оно микроскопическое. Этакая совершенная современная шпионская техника! Конечно, если методично в течение нескольких дней обследовать плащ по квадратному сантиметру, да к тому же знать, что ищешь, да еще и обладать некоторыми специальными познаниями, тогда, возможно... Но только не случайно! Более того, электроника снабжена даже противопожарной и противохимической защитой.
Так что если, скажем, кто-то захочет уничтожить плащ Радамеса, то и тогда преступник не сможет остаться неизвестным. Правда, это не спасет драгоценную реликвию, но...
Слова Мигеля заглушил первый звонок.
Чисто механически продолжая обнимать меня за плечи, "одинокий странник" будто слепой побрел к выходу, выключил свет и прикрыл дверь склада.
- Ой, Коль, что ж это будет, а? - Глаза у меня, надеюсь, были по пятаку. - Значит, все это правда, в газете...
- Что будет?..
Он заставил себя очнуться от транса. Ухмыльнулся, кошачьи глаза сузились.
- Шмон будет ночью, ты же слышала. Да, не повезло нам с тобой, Танек! Придется перенести удовольствия на другой раз.
- А после спектакля? Тебе ж не надо присутствовать на обыске...
- Ну и шуточки у тебя!.. Присутствовать-то не надо, да тут видишь какая штука... Не сказал тебе сразу: дельце у меня появилось одно. Так что сегодня ничего не выйдет, детка.
- Дельце с женщиной?
- Ну, брось, Танек! Для меня теперь никого, кроме... - Он склонился к тому месту, где начиналось мое платье (впрочем, кончалось оно немногим ниже).
Я ожидала от Лебедева несколько более панической реакции на наше представление. Однако ему удалось сохранить самообладание, хотя и не удалось скрыть полностью охвативший его страх. Но даже и страх не смог отбить у него кобелиный инстинкт!
- Ко-оль... - уже закутанная в шаль, я на прощание обвила руками его шею. - Ты никому не проболтаешься обо всем этом?
- О плаще-то? Очень нужно... Да чихать мне на твоего дядю-Радамеса и на его плащ! Пусть сам выгребается из этого дела, я-то тут при чем? Ну ладно, ладно, не дуйся... На тебя-то мне не чихать!
Что ж, "дорогой Коля", это у нас взаимно! Мне тоже на тебя не чихать. Очень хочется, например, сейчас врезать тебе в солнечное сплетение - как говорится, за все хорошее. А еще лучше - чуть пониже!
У самой лестницы я встретила Валерия Дьякова, который неуверенной походкой направлялся в свои владения. При виде меня он залился краской, как девица, откуда я заключила: Лебедев не делал тайны из того, с кем он собирался встречаться в музее в пять часов.
Обо всей сегодняшней истории Дьякову полагалось знать лишь то, что у него совершенно непонятным образом подевался куда-то ключ от склада (того же, что сейчас он не менее чудесным образом отыщется, Валера пока еще не знал).
Значит, теперь пределы его компетенции несколько шире. Ладно, тебе и это зачтется, мой несостоявшийся милый! Но если директор музея и в самом деле не болтлив, как говорит, то - не так уж страшно.
