– Тупым тяжелым предметом, – машинально повторил майор и открыл материалы по убийству Ибрагимова. Там была сделана точно такая же запись о причине смерти.
– Так что у тебя за дела были с покойным Кривошеевым? – с интересом осведомился Крошкин.
– Серьезные дела, – мрачно отозвался майор.
– Ну, не хочешь говорить – не говори, – капитан явно обиделся. – Все равно теперь это дело у меня заберут, передадут тебе – это ведь убийство…
– Убийство, – как эхо, отозвался Патрикеев.
Ситуация складывалась скверная.
Единственный серьезный след – номер машины, на которой увезли Рустама Ибрагимова, – оборвался со смертью Кривошеева.
Хотя нет, был еще один след, пусть и не такой четкий.
Ибрагимова увезли представители какого-то сибирского народа, и на кладбище работал выходец из Сибири, который помог преступникам избавиться от трупа. Конечно, в нашем городе не так уж мало коренных сибиряков, но и не так уж много, и наверняка только малая их часть связана с криминалом…
И тут в голове майора Патрикеева всплыло одно имя.
Николай Басыгов.
Лет двадцать назад Патрикеев, тогда еще молодой оперативник, несколько раз задерживал такого же молодого якута – за хулиганство, нанесение побоев, хранение оружия. Потом Басыгов связался с известным криминальным авторитетом по кличке Черкес, стал его телохранителем и больше не попадал в полицию. Патрикеев только со стороны узнавал, что Николай сделал большую карьеру. В конце девяностых Черкеса убили конкуренты, его банда распалась, Басыгов создал собственную команду из земляков, а потом вовремя порвал с криминалом и открыл собственную фирму: закупал на родине, в Якутии, необработанные алмазы и перепродавал их огранщикам и ювелирам.
За прошедшие с той поры годы фирма Басыгова встала на ноги и значительно расширилась, теперь она называлась «Северное сияние» и занималась и закупкой алмазов, и их огранкой, и изготовлением ювелирных изделий.
Так что в настоящее время Николай Басыгов был крупным, солидным бизнесменом, законов не нарушал, но по старой памяти мог многое знать о своих земляках, выходцах из Сибири.
Итак, майор Патрикеев решил поговорить со старым знакомым.
Главный офис фирмы «Северное сияние» располагался в современном здании на правом берегу Невы, выше Володарского моста.
Своей формой здание напоминало ограненный бриллиант – огромный восьмигранный кристалл с ярко сверкающими гранями из стекла и металла. Как и положено бриллианту, здание внутри было пронизано светом.
Майор Патрикеев поставил машину на парковке, вошел в просторный светлый холл и подошел к стойке охраны.
За стойкой стоял молодой человек с широким малоподвижным лицом и узкими, прищуренными глазами выходца из Сибири. Как и подозревал майор, Басыгов окружил себя земляками.
По привычке Патрикеев окинул холл взглядом на предмет системы видеонаблюдения. Она была вполне на уровне – камеры расставлены грамотно, без мертвых зон, и в то же время так, что заметить их мог только специалист.
– Мне нужно увидеть господина Басыгова, – сказал Патрикеев охраннику.
На восточном лице не дрогнул ни один мускул. Если охранник и удивился, он этого никак не показал.
– Вы записаны к нему на прием? – спросил он с профессиональной невозмутимостью.
– Нет, не записан.
– Тогда, боюсь…
– А ты передай ему, что его хочет видеть Федор Патрикеев. Майор Патрикеев.
Охранник снял трубку местного телефона, что-то в нее очень тихо проговорил. Патрикеев завидовал умению некоторых охранников и секретарей так разговаривать по телефону, что стоящему рядом человеку не было слышно ни слова, в то время как собеседник на другом конце провода все отлично понимал. У самого майора все выходило с точностью до наоборот.
Выслушав ответ, охранник поднял свои загадочные глаза на Патрикеева и произнес:
– Придется немного подождать.
Майор представил, как сотрудники службы безопасности перезванивают друг другу – все выше и выше по служебной лестнице, все выше и выше по этажам алмазного особняка, пока его просьба не дойдет до самого верха – до кабинета самого Басыгова. По его прикидкам, на это должно было уйти минут пятнадцать.
Однако уже через пять минут телефон на стойке охранника зазвонил.
Парень снял трубку, послушал и снова взглянул на майора:
– Николай Тимофеевич вас примет.
Если сам охранник был удивлен, это никак не отразилось на его бесстрастном лице.
– Хорошо работаете, – одобрительно проговорил Патрикеев.
В это время неподалеку от стойки раздвинулись двери лифта, и в холл вышла девушка удивительной красоты и тоже, несомненно, соотечественница Басыгова.
– Господин Патрикеев? – обратилась она к майору. – Я провожу вас к Николаю Тимофеевичу.
Кабина лифта, как и все в этом здании, напоминала бриллиант – ограненный стакан из толстого стекла. Поднимаясь на верхний этаж здания, Патрикеев мог через стенки этой кабины видеть то, что происходило на его нижних этажах – цех, где работали огранщики, мастерские ювелиров, салон, где были выставлены образцы готовых изделий.
Наконец лифт остановился, Патрикеев и его прекрасная спутница вышли в наполненный светом коридор со стеклянным потолком, подошли к двери кабинета.
Девушка приложила указательный палец к кнопке возле двери, электронное устройство проверило отпечаток, и дверь с негромким гудением открылась.
Патрикеев оказался в просторной приемной, оборудованной по последнему слову офисной техники.
За столиком с несколькими телефонами сидела еще одна девушка – такая же прекрасная и такая же загадочная дочь Сибири, как спутница майора. Она привстала, приветствуя гостя, и указала ему на следующую дверь:
– Николай Тимофеевич ждет вас!
Патрикеев открыл дверь и вошел в кабинет.
В этом кабинете, наверное, поместилось бы все двенадцатое отделение полиции, и еще осталось бы место. Но самым замечательным в нем были не размеры, а окна. Собственно, все стены кабинета были сделаны из особо прозрачного стекла, через которое было видно раскинувшийся внизу город, широкую серо-голубую ленту Невы и огромное небо в редких клочках облаков.
Это было так красиво, что Патрикеев не сразу заметил хозяина кабинета. Только когда тот встал из-за стола и вышел навстречу, майор разглядел владельца «Северного сияния».
За прошедшие годы Басыгов заметно поправился, но не слишком постарел и вообще мало изменился.
– Здравствуй, Николай, – проговорил майор немного неуверенно, не зная, как с ним держаться – как со старым знакомым или как с важной персоной и миллионером.
Впрочем, сам Басыгов, кажется, не собирался строить из себя важную персону. Он подошел к Патрикееву, пожал ему руку и улыбнулся:
