Первый этап отрезвления наступил, когда после детского триумфа о девочке-королеве сразу же… забыли. Именно сразу! Забыли! Почему? Ася ходила подавленной, а иногда чувствовала себя виноватой, будто, не желая того, обманула окружающих. И ни разу не задумалась: а может, она сама обманулась? Может быть, конкурсы, легкая слава — всего лишь условность, подброшенная судьбой в качестве проверки: мол, посмотрим, чего ты стоишь в условиях славы и без нее?
Впрочем, поначалу не все было так грустно. В школе до получения аттестата Ася слыла той же мисс № 1, так что остатками славы еще пользовалась в узком кругу, а за стенами школы была никем. В большом мире сценарий писался автономно кем-то другим, усилия переделать его на свой лад кончались глубокими разочарованиями. И чем старше становилась Ася, тем меньше побед выпадало на ее долю. Она не только оставалась без заветного первого места, от нее ускользали менее престижные — вторые и третьи. А Марина упорно подпитывала дочь одержимым оптимизмом, не давая ей закиснуть:
— Ничего, мы получили урок, это поможет нам избежать ошибок в следующий раз. Тебе надо больше работать, чтобы задавить соперниц. И чтобы никто из жюри не смог забраковать тебя. Так уже было, ты помнишь, как победила на международном конкурсе? Надо стать лучше всех. Повтори: я лучше всех… Ну, повторяй!
— Я лучше всех… — повторяла Ася уныло.
М-да… в наивности мама превзошла собственную дочь. Она отказывалась принимать простейшую, но жестокую в своей бесспорности истину, что красота — категория относительная, не имеющая трафаретов. А значит, первой может стать любая конкурсантка вне зависимости от «хуже-лучше». Однако реальность все равно корректирует взгляды, через пару лет Марина впала в другую крайность:
— Ну вот, ты выросла. У взрослых другие законы, теперь нам нужны большие деньги. Спонсоры — вот кто нам нужен. С ними ты выйдешь на достойный уровень, а все, что у нас происходит, — мелкие радости местных позеров и казначеев. Конечно, жертвы неизбежны, но ты знаешь, ради чего…
— Какие жертвы? — пугалась Ася, так как жертв к тому времени с ее стороны насчитывалось немало.
— Узнаешь. Я тебя научу, у нас получится.
— Чему научишь? — не догоняла она.
— Потом, потом.
Марина, как бобик, правдами и неправдами добывала деньги. Она пахала сама, бегала по богатым людям, выклянчивала у знакомых и случайных любовников, которые после одной-двух подачек бросали ее. Деньги полностью шли на дочь. На себя Марина махнула двумя руками окончательно и бесповоротно, сделав ставку на Асю, и не позволяла ни ей, ни себе отступить от избранного пути ни на полшага. Если бы ради цели нужно было отдать кровь, Марина оставила бы себе и дочери мизерную часть — лишь бы не умереть.
Еле-еле она засунула Асю в институт, к тому же в частный, стало быть, платный. Почему еле-еле? Потому что Ася готовила себя в топ-модели мирового значения, а не штудировала науки. Глянцевые журналы, плакаты, календари с ее фотографиями и, наконец, кино где-нибудь в Голливуде — так хотела Марина, значит, и Ася. А знания… на подиумах не интеллект царит.
Но шло время, девочка умнела, надо признать, в этом плане она обскакала мать, так как той не пришло в голову, что время и средства тратятся зря. Всякий намек на противодействие со стороны дочери — и Ася получала то пощечину, то затрещину. Да, мамуля распускала руки, потому что дочь обязана была думать, как мать, и делать то, что та велит. Ася делала, но уже отбывая повинность. Посещала фитнес и бесполезную школу моделей, после которой куда? В магазин продавщицей? Нет, в следующую школу типа учиться, точнее, чтобы оставаться на плаву — на каком, хотелось бы знать.
Так когда же Ася была счастлива, если не считать сопливого детства? Хм, никогда. Несчастной — миллион раз, а счастливой… никогда. Одно время возненавидела конкурсы, школы, мечтала о тишине, покое, могла часами лежать и смотреть в потолок, ни о чем не думая. И было хорошо. Только мать было не остановить. Ей нужен был реванш, нужно было вернуть затраты, доказать всем и себе в первую очередь: годы и молодость брошены под зыбкий подиум не зря, усилия вознаграждены сполна…
Попав в камеру, Ася узнала, что ее вызывают на свидание, пришел отец.
— Не хочу, — отказалась она. — Я болею.
Ася легла на нары и вдруг оттого, что не надо никуда спешить, не надо гнаться за призрачными мечтами, почувствовала, как в ней теплится огонек крошечного счастья.
* * *
Объявили перерыв. Гранин поднялся со своего места, оглядел зал дворца, где проходил конкурс красоты. Он заметил Анжелу с мужем, отметил, что пара красивая, ребенок, который оттопыривает платье, наверняка тоже будет красивым. Ну, Ника бегала по залу с фотокамерой, мешая любоваться красотой. Слава, Глеб, Карина здесь… И красивая девочка Лена со своим парнем находились в зале, она не принимала участия в конкурсе. И Эва с длинным мальчиком… Будто история продолжается — не приведи бог.
Гранин направлялся в буфет, за ним вышагивал со скукой на лице Андрей Дереза. Взяли коньячку по сто грамм и минеральной воды, стали у высокого круглого стола возле стеклянной стены, смотрели на ночной город. Он сверкал зимними огнями, отсвечивая искорками на снегу.
— Видели, Иван Николаевич, все недавние наши клиенты здесь.
— Видел, видел. И рад, что они живы.
— Н-да, вовремя мы… Ну, колитесь, Иван Николаевич, как вы догадались, что это именно Ася?
— А сам — никак? — усмехнулся Гранин. Столько времени прошло после громкого дела, а он никак не успокоится.
— Миллион раз думал, не пойму. Вы же сразу поняли, я даже момент помню: когда мы привезли двух мамаш.
Что тут поделаешь? Не хочет современный человек шевелить извилинами. Он сделал несколько глотков и дал сжатый ответ:
— У Джагупова я впервые увидел Марину, которая приехала туда с раннего утра электричкой. Ты, кстати, тоже, тебе известно все, что знал я. Потом началась вся эта катавасия со смертями. Помнишь момент, когда Фисенко определил рост убийцы? (Дереза закивал.) В это же время Ника откопала имена двух мамаш, которые подсовывали дочерей под Джагупова и могли его убить из той же мести, что предпочел соперницу. Когда обеих привезли к нам, я все понял. Обе не могли находиться в парке.
— Почему?
— А рост у обеих намного ниже 175. Одна толста без меры, вторая скелет скелетом, ну, обе вовсе не похожи на тень в парке. Но Марину я встречал именно у Джагупова, когда обнаружили его труп. Зачем она приехала туда с утра с сумкой продуктов, как будто у него жрать нечего?
— Приехала загладить какой-то конфликт?
— Именно. Конфликт, виновницей которого стала дочь. Вот тогда-то я и подумал, что убить Джагупова могла Ася. Мы выписали ордер на обыск и…
— Нашли улики, — закончил Дереза. — Так просто?
— Не совсем. Я не понимал до конца, почему в парке Ася убила Дину, пока она не призналась отцу. Ой, допиваем и бежим, начинается награждение. Кто победит, как думаешь?
