– А где вы были сегодня с десяти тридцати до одиннадцати утра? – осведомился Иван Петрович.
– С десяти до одиннадцати? – Игнат вылупился на капитана. – Так здесь был, в сарае, без этих… Без задних ног валялся!
– Это может кто-нибудь подтвердить?
– Вот что, Петрович… – неохотно протянул участковый, наморщив лоб и почесывая затылок. – Что-то у тебя и правда не вырисовывается… Я, конечно, человек маленький, только я Тонькин самогон знаю. Ежели они трехлитровую банку на месте оприходовали, а потом еще здесь добавили – он не то что убийство совершить, он до отхожего места самостоятельно дойти не мог. Тонькин самогон, он ведь покруче этого… оружия массового поражения!
– Однако сейчас подозреваемый пытался совершить побег… – не слишком уверенно возразил коллеге капитан Белкин.
– Именно что пытался, далеко-то не убег! И потом – время-то прошло, он уж немного очухался, пришел в себя. А утром… Утром он вряд ли на что был способен!
– А как же топор? – спохватился Иван Петрович. – На месте преступления обнаружен топор подозреваемого!
– Топор? – переспросил Иваныч. – Топор, это конечно… Слушай, Сапрыкин, у тебя топор имеется?
– Топор? – подозрительно переспросил Игнат. – Топор-то имеется, как же без топора… Без топора никак… Без топора простому человеку жить невозможно…
– И на топорище ваши инициалы выжжены? – уточнил Белкин.
– Какие еще нициалы? – насупился Игнат. – Я насчет этого никогда, вот хоть Иваныча спросите. Водку там или самогон – это конечно, а никаких таких нициалов…
– Я говорю, буквы на топорище выжжены? «И» да «С»?
– А, ну как же! – Игнат солидно кивнул. – Игнат, значит, Сапрыкин, а то ведь у нас народ такой – свистнут, потом ничего не докажешь… А так, если буквы, оно вернее…
– Значит, вы признаете, Сапрыкин, что это ваш топор? – развивал успех Иван Петрович.
– Ничего я не признаю! – возразил Игнат. – Нету у меня такой привычки признавать, чего не было! А топор этот у меня кто-то спер на той неделе, так что и буквы не помогли!
– Спер? – недоверчиво переспросил капитан. – Кому ваш топор понадобился?
– Не скажи, начальник! Топор – он завсегда нужный, без топора мы никуда…
– Ладно, Иваныч… – Капитан Белкин тяжело вздохнул. – Забирай всех троих по делу об ограблении сельпо, тут вроде все ясно. А насчет убийства… Придется дальше разбираться.
Марианна Васильевна отлежалась, пришла в себя и сумела приготовить обед. Конечно, без всяких кулинарных изысков – холодный борщ и жаркое, а на десерт – обычная клубника со сливками, Павел собрал корзиночку с грядки.
Несмотря на уныние, царившее в доме, все его обитатели явились к обеду и кушали с большим аппетитом.
«Наверное, это от нервов, – думала Надежда, глядя, как Павел Афанасьевич наворачивает жаркое, – а может, он решил отъесться напоследок, пока из дому не выгнали…»
Старик не вызывал у нее теплых чувств, однако было его жалко, как всякого пожилого, одинокого и неприкаянного человека.
Алиса к обеду переоделась в темненькое платьице, не слишком короткое, и задрапировала открытый вырез красивым золотисто-черным шарфом. Благодаря этому, она выглядела не так вызывающе.
Поначалу новоиспеченная вдова пыталась капризничать. Нехотя похлебала холодный борщ и отдала Марианне полупустую тарелку. Затем отвела было руку Марианны, когда та пыталась положить ей кусок жареного мяса, но столкнулась с насмешливым взглядом Надежды, которым та хотела сказать, что если есть не хочется, то зачем тогда вообще в столовую приходить. Сидела бы в темной спальне и предавалась скорби. Хотя никого в доме такое поведение не могло бы обмануть. Очевидно, Алиса поняла Надеждины выразительные взгляды и, несмотря на натянутые отношения, не могла с ней не согласиться, так что взяла в руки нож и вилку и ела, как все.
Поведение ее очень подходило к характеристике, данной Пушкиным княжне Людмиле, когда ее похитил злой карла Черномор.
«– Не стану есть, не буду слушать!
Умру среди твоих садов! —
Подумала и стала кушать…»
Вспомнив эти строки, Надежда слегка испугалась – цитатами из Александра Сергеевича грешил капитан Белкин, так может, это заразно?
Олег слегка проспался, причесался и застегнул рубашку. Он ел много, по-хозяйски гонял Марианну Васильевну то за горчицей, то за томатным соусом и принимал ее услуги как должные, без изъявления благодарности.
«Как у себя дома, – с неудовольствием думала Надежда. – Видно, крепко зацепил он эту Алису, раз чувствует себя здесь хозяином».
Тут Надежде пришло в голову, что этим двоим очень повезло – наследство поднесли прямо готовенькое. Игнат Сапрыкин подвернулся им весьма кстати. Устранил все проблемы. Теперь вдова получит деньги, переведет на себя дом, квартиру, фирму. И заживет со своим любовником припеваючи. Именно так все и будет, в беседке у Надежды был случай это заметить.
Олег схватил бутылку вина и налил себе полный бокал, не предложив дамам и Петру Афанасьевичу. Впрочем, Надежда пить и не собиралась.
– Налей и мне! – Алиса произнесла первые слова в течение всего обеда. – Помянем Сергея!
Надежда покачала головой и презрительно сощурилась, глядя на Олега.
В ответ Алиса выразила глазами все, что она думает о посторонних нищих тетках, набивающихся в гости к богатым знакомым, о приживалках, которых держат в доме из милости и кормят из хорошего отношения.
«Ничего, не обеднеешь», – подумала обозленная Надежда и попросила у Марианны Васильевны еще чашку кофе, хотя собиралась вообще его не пить – и так на нервах, и ночью спит плохо…
Через час Николаша снова высадил Ивана Петровича перед домом покойного Сергея Баруздина.
И первым, кого капитан встретил, оказалась та самая шустрая дамочка из Петербурга, которая вместе с домоправительницей обнаружила труп хозяина дома. Иван Петрович даже вспомнил ее имя – Надежда Николаевна Лебедева.
– Ну что – вы арестовали Игната? – спросила Надежда, перехватив капитана на крыльце.
– Вроде как алиби у него, – с тяжелым вздохом сообщил Белкин. – Напился с дружками самогону и лежал пластом. В таком состоянии незаметно пробраться сюда, да еще убийство совершить, довольно проблематично.
Тут же Иван Петрович спохватился – с чего это он информирует постороннюю особу о ходе следствия? Ох, непростая эта дамочка! И не захочешь, а все ей расскажешь! Ишь, глаза-то как загорелись, когда услышала, что Сапрыкин невиновен!
Белкин рассердился на самого себя, а заодно и на Надежду. Изобразив на лице строгое и непреклонное выражение, соответствующее его должности, он проговорил:
– А вот у вас, Надежда Николаевна, алиби как раз нету.
– Но у меня и мотива никакого нету, – ответила Надежда, ничуть не обидевшись. – Я с Сергеем до вчерашнего дня вообще очень давно не виделась.
