– Вы не представляете, насколько это опасно! – возразила Тереза, умоляюще сложив руки на груди. – Доверьтесь мне.
– Гм-м… – Александр Юрьевич издал неопределенный звук, поглядев в ее встревоженные ясные глаза.
Она говорила с искренней болью, это чувствовалось. Но какое ей может быть дело до незнакомого постояльца? Приехал – уехал, и след простыл. Или он не должен покинуть «Монастырский приют» обычным путем, как все? А может, она возлагает на него какие-то свои надежды? У Сиверса сложилось впечатление, что он ведет сейчас шахматную партию вслепую, сразу на нескольких досках, – и с неизвестными противниками. И пока проигрывает.
– Хорошо. Я подумаю, – сказал он. И вдруг, неожиданно для самого себя, добавил: – А вы ведь приходили ко мне сегодня ночью, да? Не отпирайтесь.
Женщина явно смутилась. Ей было трудно лгать, и она покраснела еще больше.
– Да… – тихо ответила Тереза, потупив взор. – На рассвете. Я встаю рано… А тут, когда подметала в вашем коридоре пол, услышала стоны. Они доносились из вашей кельи. У меня есть запасные ключи от всех номеров. Я решила, вам плохо. Вы в самом деле метались по кровати, звали кого-то…
– Вот как? – усмехнулся Сивере, представив эту картину.
– У вас был жар, – подтвердила женщина. – Я дала вам выпить успокоительное.
– Напиток Прошянов! – вспомнил Александр Юрьевич. – Х-хе… А я-то думал, что все это мне приснилось! Впрочем, где тут сон, где – явь, непонятно.
Тереза совсем сникла, краски на ее лице поблекли, глаза перестали блестеть, потухли, словно само напоминание обо всем ином, кроме оранжереи, вызывало смертельную тоску. Сивере смотрел на нее с жалостью, досадуя и на себя, и на эту несчастную женщину.
– Вы чего-то боитесь и не хотите говорить, – сказал он. – Почему вы предупреждаете меня об этой экскурсии? Под утро вы также пришли ко мне намеренно, чтобы сказать что-то. Что именно? Вы опасаетесь за мою жизнь?
– Да… – чуть слышно произнесла Тереза, отводя взгляд.
Внезапно Александра Юрьевича пронзила нелепая на первый взгляд мысль. Совершенно невероятная, но он рискнул ее высказать.
– И это как-то связано с тем давним убийством, которое произошло здесь в одиннадцатом веке? Помните, о чем вы мне говорили в библиотеке?
– Да, – вновь прошептала женщина, кивнув. Теперь ее глаза были полны неподдельного ужаса.
– Послушайте, давайте так, – твердо сказал Сивере. – Расскажите мне все по порядку, что там стряслось? Я пытался найти эту легенду в книге Горельского, но страницы оказались вырваны. Не вы ли сами их и уничтожили?
Тереза уже не могла говорить, она лишь отрицательно покачала головой. Ей было, судя по всему, очень больно. Это не физическая боль, душевная – определил Сивере.
– Просто какой-то замок с привидениями! – произнес он. – Кому-то очень хочется скрыть само упоминание об этом легендарном злодействе. А вы-то сами откуда о нем знаете?
И тут женщина, наконец, ответила. Буквально выдавила из себя несколько слов, прозвучавших, как роковое признание:
– Я из рода Прошянов…
Позади них раздался шорох, слабый треск веток. Затем пальмовые листья раздвинулись, появилась голова Багрянородского.
– Тэк-тэк-тэк!.. – заверещал он. – А я слышу голоса, да не пойму откуда? А вы вот где прячетесь! Не бойтесь, я вас Тошику Полонскому не выдам, сам его терпеть не могу… Однако какой тут райский аромат после нашего ада! Аж дурно.
5
В большом монастырском дворе собрались постояльцы, желающие полюбоваться окрестностями чуть ли не с самого верхотурья. К северному плато вела крутая тропка, на которой едва могли разойтись два человека: один из них должен был вжаться в скалу, другой – рискованно зависнуть над пропастью. Над плато застыл снежный козырек, а дальнейший путь к вершине горы был под силу лишь опытному альпинисту.
– Не свалится ли нам на голову эта громада снега? – озабоченно спросила у хозяина гостиницы Анна Горенштейн.
– Не беспокойтесь, мадам, – пронесет! – галантно ответил тот. – Козырек обрушивается лишь два раза в году: в январе и марте. В остальные месяцы абсолютно безопасно. Легче схватить ангину в Экваториальной Африке.
Тошик Полонский возглавлял экспедицию, а заодно являлся и бесплатным экскурсоводом. В экспедицию отправились: чета Комамберовых, тетушки Алиса и Лариса, супруги Дембовичи, еще одна пожилая пара, которую прошлой ночью Сивере застукал за каким-то спиритическим сеансом черной магии, а также Анна Горенштейн.
Комиссар со своим помощником вновь отправились в город, а Прозоров, Багрянородский, князь Романов и три старика-мумии остались в гостинице. В последнюю минуту к экспедиции присоединился и Александр Юрьевич, решив пойти наперекор совету Терезы. Если честно, то ему просто хотелось быть рядом с Анной.
– Правильно, ступайте, – подбодрил его Багрянородский. – Мне-то это плато до лампочки, не первый раз вижу, а вам будет любопытно. Почувствуете себя горным орлом в поднебесье. Только не улетайте далеко.
– С топливом плохо! Видать, Газпром все Китаю отдал, – отмахнулся от него Сивере.
Выслушав краткий инструктаж Полонского, десять человек гуськом двинулись вслед за своим экскурсоводом по крутой тропке. Каждый держался рукой за веревку, которая тянулась от первого к последнему. Техника безопасности обязывала закрепить ее на груди под мышками, но Тошик разрешил просто не выпускать из рук. Сивере шел седьмым в цепочке; впереди него – в полутора метрах – гениальный Комамберов, позади – Анна Горенштейн. Замыкали процессию молодожены.
– …Вчера я был не в настроении, – обращаясь к Сиверсу, разглагольствовал Валентин Данилович, то и дело спотыкаясь, поскольку все время оборачивался. – Уж извините старика. Но когда вернемся, я непременно дам вам почитать свой трактат.
– Только не о гибели США, а о нашем пребывании в монастыре, – напомнил ему Александр Юрьевич.
– А это одно и тоже! – махнул рукой Комамберов, едва не оступившись в пропасть.
– Да осторожней же ты! – прикрикнула идущая впереди него супруга. – Обвяжись лучше.
– В самом деле, – поддержал ее Сивере. – Так недолго и вдребезги расстекляниться. Вы бы лучше под ноги смотрели, а не об Йеллоустонском вулкане думали.
– А? Не слышу! – вновь взмахнул лапкой старик. – Меня ждет совсем другая смерть. В моем трактате об этом прямо сказано. Я буду убит стрелой.
– Надо же! – сочувственно подивился Александр Юрьевич. – Где же это вас угораздит? В прериях, что ли?
– Сия истина мне еще не открылась до конца, – торжественно отозвался тот. – А вот вам, молодой человек, следует опасаться печальных восточных женщин. Особенно в полнолуние.
– Учту-с! – кивнул Сивере. – Отныне – только веселые и западные. А русские как, не повредят?
