Хозяина «Монастырского приюта» звали То шик Полонский. Здесь же трудились его жена, дочь и двое сыновей, а также слабоумный, безобидный с виду племянник, выполнявший всю черновую работу. Больше никакой обслуги и не требовалось. Ублажить две дюжины постояльцев – не велика премудрость, а отель к тому же редко заполнялся «под завязку».
Вот и сейчас кроме тринадцати приехавших туристов в нем отдыхали еще всего четыре загостившихся клиента. Старожилы. Увидеть их Сиверсу удалось лишь за ужином, в трапезной, где кроме длинного монастырского стола из ливанского кедра стояло еще несколько элегантных ажурных столиков. Любой из постояльцев мог выбрать себе место по вкусу: или в большой компании, или в уединении.
Александр Юрьевич выбрал отдельный столик. Он решил приложить все усилия к тому, чтобы оградить себя от лишних знакомств. Впрочем, избежать этого полностью не удалось. То шик Полонский, по заведенному обычаю, представил каждого из собравшихся в трапезной. Произнесенные имена и фамилии тотчас же вылетели у Сиверса из головы, запомнил он лишь, что лже-Прозорова назвали Эдвардом, а бледную брюнетку – Анной. Старик-«мертвец» почему-то вообще не был никак конкретно обозначен, только словами «ваше превосходительство».
– Князь… – шепнул Сиверсу на ухо Багрянородский, оказавшись вдруг за его столиком. – Я уже выяснил: из рода Романовых. Вы не возражаете?
– Сидите уж! – буркнул Сивере.
– Спасибо. Знаете, все намного хуже, чем я думал. Дело совсем скверно.
– О чем вы?
– О том несчастном, выкинутом из фуникулера. Когда я рассказал об этом происшествии Полонскому, он был готов поклясться, что кабина отправлялась за нами пустой. Выходит, ни убийцы, ни убитого там не было. Коллективная галлюцинация? Правда, ему соврать – что в ваш глаз плюнуть. Тот еще жук. И вот еще что: двое постояльцев, два брата, действительно исчезли. Но Тошик говорит, что у них еще утром было намерение спуститься горными тропами вниз. И один из них носил черный плащ.
– А вы время зря не теряли, – промолвил Сивере после некоторого раздумья.
– Профессия обязывает. Я – частный детектив. Но пусть этим занимается полиция. Скоро придет фуникулер с комиссаром. А вы почему вино не пьете?
– Трезвенник.
– Больны или религия не позволяет?
– Так хочу. Отстаньте.
– Обидно. Думал, мы здесь как следует повеселимся. Впрочем, я убежден, что скучать все равно не придется. У меня предчувствие: та смерть – своего рода прелюдия. Знак судьбы, символ. Предупреждение. Зов трубы, если хотите.
– Не хочу. Идите вы к черту со своими пророчествами.
За большим столом, где сидели человек десять вместе с хозяином и его женой, начали раздаваться оживленные голоса и смех. Тошик рассказывал армянские анекдоты. За другими столиками расположились по одному-два туриста. Горячие блюда, вина и закуски подавали двое сыновей Полонского. Все было достаточно вкусно.
Играла национальная музыка, льющаяся из двух стереодинамиков. Вечер знакомств, судя по всему, радовал и хозяина, и его гостей. «Большая семья», – подумал Сивере, поглядывая на Анну за соседним столиком. И она неожиданно улыбнулась ему. Всего лишь слегка, уголками губ, но потеплев взглядом.
Александр Юрьевич глубоко вздохнул и вдруг, сам не понимая отчего, повинуясь своим мыслям, громко произнес во время музыкальной паузы:
– И все-таки, господа, кто же был тот бедняга, выпавший из фуникулера?
Все голоса смолкли, наступила тишина. Собравшиеся в трапезной посмотрели на Сиверса так, словно он сказал нечто крайне неприличное или предельно глупое. Ему никто не ответил. Звякнула чья-то вилка, и спустя секунду из динамиков вновь полилась чарующая кавказская мелодия.
Глава 2. Таинственный медальон
1
Сивере проснулся отяжелевшим и расслабленным. Еще не открывая глаз, он почувствовал, что в келье находится кто-то посторонний. Чей-то взгляд словно ощупывал его лицо. Так и есть – на табурете, прислонившись к кирпичной стене, сидел лже-Прозоров с потушенной сигарой во рту.
– Ну? – буркнул Александр Юрьевич, приподнимая с подушки голову. Ему был крайне неприятен этот ранний визит, к тому же как он умудрился проникнуть сквозь запертую дверь?
– Курить можно? – спросил незваный гость и, не дожидаясь ответа, задымил. – Узнал?
Теперь это был тот, прежний Прозоров, мрачновато-насмешливый и полный загадок. Герой курса.
– Мне все равно, почему ты теперь зовешься Эдвардом, но, может быть, хоть вкратце расскажешь, где пропадал все эти годы? И чей труп был найден в Капотне?
Сивере встал с узкой койки и начал одеваться. Сквозь небольшое зарешеченное окошко пробивались солнечные лучи.
– Долгая, брат, история! – усмехнулся Прозоров. – Много чего было – тебе лучше не знать. Трижды менял имя и фамилию. Теперь я Терракотов.
Он немного помолчал, глядя, как Сивере умывается в рукомойнике, и добавил:
– Меня ищут. Думал, залезу в эти горы, спрячусь. Ан нет, на тебя вот наткнулся.
– Ты в розыске? – не оборачиваясь, спросил Сивере.
– Можно считать и так, – уклончиво ответил тот. – Многие сейчас хотели бы со мной встретиться, Саша.
– Кто именно?
Сивере поймал брошенное ему полотенце. Как бы ему теперь хотелось оказаться вновь в Москве! Он уже чувствовал, что отдых пошел насмарку. Нет, не будет ему тут уединения и покоя.
– Нелюди, – коротко отозвался Прозоров-Терракотов. – Подозреваю, кто-то меня выследил. Возможно, он находится здесь, в «Монастырском приюте».
– Помощь нужна? – на всякий случай спросил Сивере, не собираясь связываться с этим опасным и непредсказуемым человеком.
Ранний визитер вновь насмешливо скривил губы:
– А вдруг ты один из них?
– Тогда какого черта ты ко мне приперся?
– Ладно, не злись. Я действительно рассчитываю на тебя. Но лучше, если никто не будет знать, что мы знакомы. Так безопасней. А вторая пара глаз и ушей мне необходимы.
– Мои, что ли? – вяло спросил Сивере, чувствуя, что начинает сдаваться. Магнетическая сила бывшего сокурсника была чрезвычайно велика. Он попросту подавлял волю к сопротивлению, словно питон, обвивший туловище и постепенно сжимающий кольца.
– Твои, твои, – ответил Герман-Эдвард. Сивере сделал еще одну попытку высвободиться:
– Или ты мне расскажешь все по порядку, или… я умываю руки. И отплываю с первым же фуникулером.
– А выпасть не боишься? – в его словах прозвучала недвусмысленная угроза. – Отсюда тебе дороги нет.
Неприятный холодок пробежал по спине Александра Юрьевича. Ледяные бесцветные глаза Прозорова смотрели мрачно, словно он целился в Сиверса из двустволки. Он кисло улыбнулся, пытаясь взять себя в руки.
