– Обойдемся без жертвоприношений? – спросил Багрянородский.
– Как будет угодно Заххаку! – туманно отозвался Алистер. – Мы с Тамарой ведем свой род от жрецов Главной Египетской Пирамиды. Среди наших предков были и манихеи, и альбигойцы, и тамплиеры, а в конце семнадцатого века волею Строителей мы оказались в России.
– Интересное вступление, – сказал Сивере. – А чешских братьев-гуситов среди ваших предков не было?
– Прошу не перебивать! – одернул его Алистер, а Анна слегка толкнула кулачком в бок. Тошик Полонский украдкой зевнул.
– Я слышал, что альбигойцы любили заниматься свальным грехом? – спросил Багрянородский. – Может, попробуем?
– Кого ты сегодня пригласил? – обратилась Тамара к мужу. – Совершенно невозможно работать.
– У меня просто нервное перенапряжение, – пояснил Багрянородский.
– А я не выспался, – сконфуженно добавил Тошик. Молчал лишь один князь Романов, но чувствовалось, что он внутри весь кипит. Еще при появлении Сиверса князь хотел встать и уйти, но его за руку удержала Анна. Теперь он злился на всех.
– Продолжим вступительное слово! – громко произнес Алистер. – Друзья мои! В течение последних двадцати веков тайная магия Египта, Ассирии, Вавилонии и Персии продолжала жить. Мы – были одними из ее носителей. В тиши своих храмов мы трудились над познанием законов природы и тайн мироздания, доискивались Высшего Существа…
– Доискались? – не удержался Багрянородский.
– Символом наших мистерий стало двуполое, оплодотворяющее само себя божество, – еле сдерживаясь, продолжая Локусов. – Оно раздваивается в себе на пары – начало и конец, такие как Адон и Адоним, Ану и Анат, Ашер и Асторот или Озирис и Изида. Учтите, что сейчас мы находимся под территориальным покровительством местной богини Анаит, относящейся к тем же, самосотворенным Демиургам.
– Ясно, гермафродиты, – шепнул Сивере Анне.
– Выведите этого человека! – тотчас же взвился князь Романов. – Он мне мешает сосредоточиться.
– Не надо, – мягко ответил Алистер. – Неофиты всегда ведут себя так. В свой черед успокоится и он.
– Быстрей бы этот черед наступил! – сердито пробормотал князь.
– Скоро уж, надо дождаться рассвета, – подсказал Багрянородский, подмигнув Сиверсу.
– А что будет на рассвете? – спросил Тошик. – Мордобитие?
– Инкуб и суккуб не могут получиться в такой атмосфере! – заголосила Тамара, бросив в кипящий тигель серебряную ложку.
– Тише, господа, тише! – успокоительно сказал Алистер. – А то у моей ассистентки ничего не выйдет.
– А что оттуда должно выйти? – кивнул в сторону спиртовки Багрянородский. – Вы бы хоть предупредили заранее.
– Действительно, – согласился Тошик. – А то орут, орут…
– Выйдет то, что должно выйти, – сказала Анна. – Я уже видела.
– Надеюсь, ничего предосудительного? – поинтересовался Александр Юрьевич. – Люди до шестнадцати и старше семидесяти уже ушли? А корень мандрагоры бросить не забыли?
– И земляную жабу с буфотоксином, – пробормотал Багрянородский, доставая из кармана сигареты. – Извините, страшно курить хочется. Поскольку нервы.
– Господа, а я вам не мешаю? – спросил несколько обиженно Локусов. – Смотрите, суккубы шутить не любят. Хотите жертвоприношений? Их будут у меня.
В волнении он стал изъясняться не совсем по-русски.
– Тише, коллеги, давайте попросим, – сказал Багрянородский, но не пояснил: кого и о чем следует «просить»?
– К-каббала з-заключается в гармонии д-древних букв, – начиная заикаться, продолжил Алистер. – Которыми п-пользовался Иегова, чтобы начертать с-свыше Книгу Ж-жизни. Т-талмуд и Б-библия ниже по уровню з-знаний, в-вторичны.
– Да вы успокойтесь, чего так переживать-то? – вежливо произнес Багрянородский. – Выпейте воды, что ли. Из тигля.
– Там суккуб варится, – подсказал Сивере. – Низ-зя.
Тамара вновь бросила свою серебряную ложку. На сей раз – на пол. Спиртовка из-за неосторожного движения перевернулась, тигель опрокинулся, жидкость обожгла Тошику ноги.
– Вах! – заорал он, рванув из-за стола. Стол накренился, посыпались свечи, череп покатился в угол комнаты. Черная материя занялась огнем.
– Пожар! – истошным голосом закричал Багрянородский. Алистер в ярости затоптал пламя.
– Все! Сеанс окончен! – выкрикнул он, включив верхний свет. – Уходите! Я это запомню. Анаит это запомнит! Убирайтесь!
– Пошли, – шепнул Анне Сивере. – И что он так убивается? Было бы из-за чего… Суккуб в другой раз вылезет.
5
Теперь Александру Юрьевичу и Анне предстояло не совсем обычное мероприятие – встреча с покойным супругом, что было, пожалуй, поинтереснее магических сеансов Алистера Локусова, окончившихся на столь конфузной ноте.
– Напрасно вы и Багрянородский так с ним обошлись, – сказала Анна, пока они шли по галерее к главному входу. – Он очень мстительный человек.
– Кто, Алистер? Он просто ненормальный. Инкубов и мы вызывать умеем, дай только водку, – ответил Сивере. – Нет, право, все было очень смешно. А с Багрянородским я не сговаривался, он вообще большой ерник. Так получилось. Вы, кстати, не боитесь?
– Чего? Предстоящих… неожиданностей?
– Да. Все-таки официально ваш муж мертв.
– Это как сказать. Однажды уже был подобный случай. Влад уехал в горы и не вернулся. Все считали, что он попал под лавину в Альпах. А объявился спустя три месяца, живой и здоровый. Оказывается, скитался по публичным домам Германии.
– Я думал, это ваш первый муж попал под лавину.
– Все они куда-нибудь… попадают, – многозначительно ответила Анна. – Так что я не удивлюсь, если Влад действительно сидит сейчас на каменной рыбе и ждет.
Они уже миновали трапезную и вошли в гостиничный холл. Сивере посмотрел на часы: половина двенадцатого. А встреча назначена ровно в полночь.
– Я, откровенно говоря, чувствую себя чрезвычайно глупо, – смущенно сказал он. – Словно стою перед ярко освещенной вывеской: «Морг открыт – заходите!» Командор очень силен?
– Как все горбуны, – отозвалась Анна. – Какой план действий?
– Давайте поступим так. В стратегическом отношении очень хорошо, что мы пришли раньше. Успеем занять выгодную позицию. Спрячемся где-нибудь во дворе и будем ждать. Если до половины первого никто не появится – пойдем спать.
Прозвучало это несколько фривольно. Сивере поправился:
– Пойдем сами искать вашего Влада по подземельям.
– Первый вариант мне нравится больше, – кокетливо отозвалась Анна. Александр Юрьевич расцвел.
Они вышли во двор и замерли.
