Она замолчала, испытующе глядя в глаза Сиверсу.
– Что же дальше? – вновь повторил он.
– Мы можем пойти ко мне, – просто предложила Анна. – Тебе надо отдохнуть на ложе любви.
– А нельзя…
– Можно, – угадала его желание она. – Я не обижусь. – Александр Юрьевич встал, слегка пошатываясь, прошел мимо трех молчаливых стариков, выбрался в коридор и, вернувшись в свою келью, запер дверь, будто отрезая себя от остального мира.
3
Долго ли Александр Юрьевич просидел, глядя сам на себя в зеркало и попыхивая сигарой, он не знал, но ему никак не удавалось прокрутить в голове одну мысль, высказанную Терезой. О том, что все события нынешние, происходящие в монастыре, связаны в далеким прошлым, с одиннадцатым веком, когда здесь правил княжеский род Прошянов. Очевидно, ей было известно гораздо больше того, что она определила в разговоре с Сиверсом, как «проклятие».
В магию слов Александр Юрьевич верил, ведь не даром Слово положило начало миру. Что оно означало? В Библии сказано, что Слово был Бог. Сивере относился к религии механически, как историк, как наблюдатель за текущим явлением, как отстраненный свидетель. Разумеется, он считал, что в природе вещей заложены какие-то неведомые человеку космические силы, можно, если угодно, назвать их божественными, а познание этих сил и составляет суть пребывания человеческого рода на земле, как же иначе?
Ведь в любом другом случае люди утрачивали смысл своего существования. Ради чего жить? Ради сердца, разума или желудка? Мудрецы и философы, пророки и проводники новых и старых учений, окрашенных в религиозные тона, сходились в одном: Богопознание. Познание Слова. Отбросив человеконенавистнические идеи и теории, которых, безусловно, было и будет еще великое множество, можно разгадать тайну и второго Слова – Любовь.
И тут Александр Юрьевич не стал бы врать самому себе, он, конечно же, относил свой внутренний выбор скорее к христианству, чем, допустим, к последователям Кришны. Но пройдя более половины жизни (а может, уже и всю), Сивере все безрассудно ждал какого-то знака или символа, который клюнул бы его в голову, чтобы он наконец прозрел. Встряхнулся ото сна, оглянулся на свой путь и не стал бы больше противиться льющемуся в самое сердце божественному свету. Ведь можно и опоздать… Александр Юрьевич лишь сейчас понял это.
Очнулся Сивере от настойчивого стука в дверь. Он взглянул на часы – без четверти двенадцать. К полночи монастырь начинал шевелиться, жить непонятной таинственной жизнью. Александр Юрьевич лениво встал, впустил незваного гостя. Им оказался Багрянородский, выглядевший очень сосредоточенно.
– Сударь, долго вы будете водить меня за нос? – с порога спросил он, сверкнув золотыми зубами.
– Входите. И извольте объясниться, – проговорил Сивере, посторонившись. Он уже ничему не удивлялся, даже если бы Багрянородский вдруг оказался папой римским или посланцем Люцифера.
– Я знаю, с какой целью вы приехали в «Монастырский приют». Я за вами наблюдал с первого часа вашего появления здесь, – высказался частный сыщик. Поскольку Александр Юрьевич молчал, он продолжил: – Ведь вы ищете сокровища урартских царей, присвоенные Бабеком. И золотую статую богини Анаит. Я об этом догадался сразу. Вы – профессионал в своем деле, не притворяйтесь.
Сивере вздохнул, пожалев, что впустил новую головную боль.
– То, что я историк, – это еще ничего не доказывает, – сказал он. – А почему вы думаете, что сокровища и статуя находятся именно тут, в монастыре?
– А где же им еще быть? – вопросом на вопрос отозвался Багрянородский. – Прошян обнаружил их еще в одиннадцатом веке, но успел перепрятать, прежде чем монахи посадили его на цепь в подземелье. Об этом упоминает в своей книге мой прадед, Семен Горельский. Предание о сокровищах передавалось из уст в уста, каждый настоятель монастыря знал об этом, пока не наступила эра советской власти, а монахов не перебили. Единственный след сохранился в книге Горельского.
– Вырванные страницы?
– Они самые. Прадед написал об этом, но не указал, где искать. Наверное, сам не знал. Или унес тайну в могилу.
– Поэтому вы и ездите сюда каждый год?
– А вы как думали? Любоваться спящими снежными вершинами, что ли? Но я давно понял, что мне одному не справиться. Знаний не хватает, я ведь по профессии электрик.
– Вы говорили – частный детектив.
– И это тоже, по совместительству. По заказам охранного агентства устанавливаю клиентам всякие подслушивающие устройства, жучки, видеокамеры и прочее. Но сейчас не об этом. Мне нужен партнер.
– Предлагаете искать сокровища вместе? – спросил Сивере, с интересом следя за его реакцией.
– Да, предлагаю соединить наши усилия, – отозвался Багрянородский. – По одиночке мы пропадем, здесь много скрытых ловушек. Много того, в чем я не могу разобраться. Возможно, это связано с гибелью постояльцев. Отчего они дохнут как мухи? Не оттого ли, что тоже ищут?
– Вот в этом я сомневаюсь – чтобы все разом бросились на поиски сокровищ…
– Монастырь умеет охранять свои тайны. Разве вы до сих пор не поняли это? Ведь сами чудом выбрались из подземелья.
У Сиверса мелькнула догадка, он решил спросить:
– Так это вы заперли меня в подвале Сторожевой башни?
Багрянородский ничуть не смутился, лишь развел руками.
– Виноват, но для вашей же пользы. Хотел показать, насколько это опасно. Потом я вернулся и открыл люк, но вас уже не было. Тогда я решил, что вы гораздо хитрее, чем кажетесь. Вы бы все равно проникли в подземелье и начали его исследовать. С одной целью – найти сокровища и золотую статую богини Анаит. Ведь для этого вы и приехали, признайтесь?
– Не признаюсь, – усмехнулся Александр Юрьевич. Пусть думает что хочет, так оно даже лучше. – Но с чего вы вообразили, что сокровища находятся именно в подземелье? А стены монастыря, перекрытия, замурованные ниши, базилики, полые колонны? Тут нужна целая армия специалистов, чтобы что-то найти.
– Ерунда, вдвоем мы справимся не хуже своры собак-ищеек. К тому же в своем личном архиве Горельский оставил подробный план монастыря со всеми его подвалами и пустотами. Он достался мне от бабушки.
Багрянородский достал из кармана ветхую бумаженцию, развернул ее и потряс перед носом Сиверса.
– Некоторые места отмечены крестиками, другие – стрелками. Указаны выходы на поверхность. Недаром прадед жил тут у местной братии почти год.
– Время не терял, – согласился Александр Юрьевич, начиная испытывать профессиональный интерес, смешанный с охотничьим зудом. Бумага исчезла в сюртуке Багрянородского.
– Так как? – спросил тот. – Найденное поделим пополам.
Продолжая раздумывать, Сивере механически кивнул.
– Только ради истории, – согласился он.
