Игорь кивает и вешает шлем на рукоятку руля. Я обхожу стадион снаружи, чтобы не бежать через все поле к трибуне. С утра в будний день на стадионе бывает немного народа, но и одного человека достаточно, чтобы позвонить в полицию. Правда, шум от мотоцикла не единственная причина, по которой я попросила Игоря остановиться у въезда. Мне нужно поговорить с Ирой наедине, а Игорю обязательно захотелось бы услышать все подробности. Сейчас, оглядываясь на проезжающие машины, я уже жалею, что не попросила его подвести меня к главному входу.
Арку ворот украшают три гласные буквы: «а и о». От согласных в слове «стадион» остались только ржавые столбики. Я пересекаю лестничную площадку и опускаюсь на одну ступеньку, когда сзади раздаются шаги. Неожиданно человек у меня за спиной переходит на бег. Я собираюсь обернуться, когда руки незнакомца с силой упираются мне в лопатки. Верхняя часть туловища наклоняется, а ноги быстро пересчитывают ступеньки, стараясь ее догнать. Я оступаюсь и лечу вниз. Правая нога приземляется на следующую ступеньку, левая летит следом, но опускается слишком близко к краю. Мысок по инерции соскальзывает. Взметнувшись над головой, руки цепляются за воздух. Сжав до боли зубы, я изо всех сил стараюсь устоять на одной ноге. Стоит покачнуться, и мое тело кубарем покатится вниз. Я так явно представляю свой последний полет, что в ушах раздается хруст позвонков. Руки, вместо того, чтобы удерживать равновесие, тянуться к голове. Перед тем, как провалиться на очередную ступеньку и скатиться вниз, я замечаю идущего впереди мужчину с лыжными палками в руках и отталкиваюсь мысками туфель от брусчатки. Мужчина на шаг отдаляется, но я успеваю ухватиться за рукав его ветровки. Ноги мужчины подгибаются, и он валится на бок, замедляя мое падение на следующую лестничную площадку.
— Ты обалдела?! — поворачивается ко мне он.
— Простите! — поднимаюсь на ноги и протягиваю ему руку. — Извините, пожалуйста! Я не нарочно. Меня толкнули.
Мужчина смотрит на меня, как на сумасшедшую и, отказавшись от помощи, встает сам. Я поворачиваюсь, чтобы разглядеть виновника происшествия, но сзади никого нет. Из детектива мой сюжет превратился сначала в триллер, а теперь в роман ужасов. Либо меня преследует призрак, либо напавший на меня человек успел спрятаться в кустах за трибунами.
— Коза драная! Нацепила ходули, — тычет лыжной палкой мне в туфли мужчина, — и давай людей сбивать! Чокнутая!
— Сам ненормальный, — еле сдерживая слезы, отпрыгиваю от палки. — Летом на лыжах пришел кататься.
Боковым зрением я замечаю движение в кустах и застываю. Ожидая увидеть убийцу, отступаю еще на шаг и еле удерживаюсь на ногах, когда из кустов вылезает полицейский. При виде формы на автомате разворачиваюсь и сбегаю с лестницы.
— Это роликовые лыжи, тупица! — кричит мне в след мужчина.
Не оглядываясь, я несусь через весь стадион к въезду. Огибаю футбольное поле, чтобы не застрять каблуками в земле. В горле пересыхает, боль в груди не дает вздохнуть, но я скорее свалюсь замертво, чем остановлюсь. Когда до ворот остается пара метров, я пытаюсь зацепиться взглядом за мотоцикл, но дорога подпрыгивает перед глазами и не дает сосредоточиться. Добежав до калитки, я висну на металлической дверце и вместе с ней выезжаю за пределы стадиона. Игоря нигде не видно. Руки обхватывают голову с такой силой, что на проборе трещат волосы.
Оглядываюсь, ожидая увидеть за спиной полицейского. Сзади никого. На нижней ступеньке лестницы мужчина в ветровке надевает лыжные ботинки, а на лавке страж порядка отбирает у парочки подростков полторашку пива. Я оглядываю трибуну в поисках подруги. Ира сидит в дальнем углу и зажимает ладонями рот. Среди шума машин на дороге, отделяется рев мотоцикла. Я машу Ире и скрещиваю над головой руки. Только бы она поняла и убежала, пока убийца не добрался и до нее. Кажется, подруга правильно понимает мой жест и, подскочив с лавки, бежит к выходу. Я оборачиваюсь к подъехавшему сзади Игорю.
— Ты где был?!
— Ездил за сигаретами, а что, нельзя?
— Черт с тобой, можно. Только увези меня отсюда, скорее!
— Что случилось?
— Меня столкнули с лестницы, а на трибуне сидит полицейский.
— Кто столкнул? Мент?!
— Не знаю кто. Но он попробует сделать это еще раз. Поехали, быстрее! Я потом все тебе объясню.
Оглядевшись по сторонам, Игорь все-таки заводит мотоцикл. Мы едем очень быстро, но сейчас скорость пугает меньше, чем человек, который остался сзади. Хочется реветь в голос с мотоциклом, чтобы приблизить укрытие. Игорь въезжает во двор, мы стягиваем шлемы и спешим в дом. Он запирает дверь на все замки и вместо того, чтобы сразу начать меня расспрашивать, идет на кухню заваривать чай. Горячий напиток унимает дрожь.
— Я жду, — стоит надо мной Игорь, скрестив руки.
Страшно представить, как он отреагирует, когда узнает, что я умолчала о нападениях. Скорее всего, откажется мне помогать. Правильно сделает — все это время, по моей вине, жизнь Игоря была в опасности, а он об этом даже не знал.
— Меня, кажется, хотят убить. Уже три раза пытались.
— Кажется, значит!
— Первый раз на вокзале, когда я решала: садиться в поезд или нет. Меня толкнули прямо под колеса, но я упала в другую сторону. Второй раз возле библиотеки. Туда я пошла вечером, перекусить и хорошенько все обдумать.
— Не знал, что в библиотеке открылась закусочная, да еще и круглосуточная.
— Я купила еды в ларьке, в котором посмотрела новости. В третий раз — только что. Кто-то столкнул меня с лестницы. Я схватилась за мужика с лыжами и упала ему на спину. Обернулась, а сзади никого.
— Мистика!
— Никакая не мистика. Видно убийца успел спрятаться в кустах.
— Я про лыжи в июне. Почему ты не побежала за убийцей?
— Там был полицейский. Да и что я могла сделать?
— Как это что? Ты же в детдоме росла! Неужели тебя там не учили за выбитые зубы выкалывать глаз? Пихнула бы в ответ.
— Но он сильнее меня!
— Откуда ты знаешь?
Я пожимаю плечами.
— У него был пистолет, нож или какое-то другое оружие?
— Не знаю, я не видела…
— Тогда почему ты решила, что он сильнее тебя?
— Хочешь, чтобы я побежала за ним и меня, также как Катю, нашли с разбитым черепом?
— Думаешь, тебя пытается убить тот же человек, что завалил Катьку?
— Не вижу других мотивов. Пока меня не найдет полиция, я главная подозреваемая. Убийце это выгодно. Если я попадусь полицейским, у меня будет шанс доказать свою невиновность. Тогда начнут искать другого человека.
— Если ты попадешься ментам, у тебя будет шанс до конца жизни просидеть в тюрьме. Поэтому постарайся больше не привлекать к себе внимание в общественных местах.
Я делаю глоток горячего чая и чувствую, как от обиды дрожит подбородок.
