— Ой! — кряхчу я, хватаясь за сердце. — Ой, ой, ой!
— Надо скорую вызывать, — подхватывает меня под руки она и тащит к дивану.
— Может, обойдется? — склоняется надо мной искаженное страхом лицо адвоката.
— Воды… — выдыхаю в его сторону.
Адвокат отшатывается и идет к кулеру.
— Мои документы… — вздыхаю я, указывая рукой в сторону стола. — Где мои документы?
— Вот они, бабуля, — протягивает мне бумаги секретарша. — Видите? Ничего с ними не случилось. И паспорт ваш найдется.
Делая вид, будто хочу убедиться в подлинности документов, я забираю у секретарши бумаги и отталкиваю предложенный адвокатом пластиковый стаканчик. У меня в руках оказывается всего два листка. Я быстро пробегаю взглядом из-под полуопущенных век страницы, выхватывая куски текста: «Исковое заявление о расторжении брака и взыскании алиментов на содержание ребенка. Истец: Пауков Олег Борисович. Ответчик: Паукова Дина Александровна. Наша семья с первого апреля две тысячи тринадцатого года фактически распалась. Восстановление отношений невозможно. Споров о разделе совместно нажитого имущества нет. Судебные издержки прошу возложить на Паукову Дину Александровну. Предоставление срока на примирение нецелесообразно. Прошу наш брак между мной и ответчиком расторгнуть. Взыскать в мою пользу алименты на содержание Пауковой Екатерины Олеговны».
Теперь мне на самом деле становится нехорошо. Неделю назад я бы посчитала такой документ запоздалой первоапрельской шуткой. После Катиной смерти я готова поверить во что угодно, но заявление на развод все равно бьет под дых.
— Ну что, убедились?
Я киваю и с трудом приподнимаюсь на мягком диване. Секретарша убирает бумаги в стол. Адвокат помогает мне встать на ноги. Скрючившись, я шаркаю к выходу.
— Найдете паспорт — приходите, мы сделаем вам… — кричит мне вслед секретарша, но ее голос заглушает хлопок двери.
В нос ударяет запах сырости. Я выбираюсь из смрадного коридора на улицу, но воздуха все равно не хватает.
— Что с тобой? — подхватывает меня под руки Игорь. — Тебе плохо?
Я качаю головой и окончательно теряю почву под ногами. Игорь усаживает меня на куртку и машет перед лицом ладонями, стараясь нагнать воздуха. Отвернувшись, я концентрирую взгляд на грязной двери.
— Бумаги достать не удалось?
— С пустой обложкой от паспорта? Кстати, я забыла ее в конторе.
— Ничего, я давно хотел новую.
— Меня больше волнует адвокат и его секретарша. Пошли отсюда, пока они не заметили обложку. Чего доброго, решат догнать старушку.
По дороге, каждый раз, как Игорь пытается со мной заговорить, я ускоряю шаг. Идти в туфлях без каблуков, пусть даже на пять размеров больше моей ступни, получается гораздо быстрее, чем на Ириных шпильках. Возле дома Игорь так сильно отстает, что мне приходится ждать его на крыльце.
— Ну так что? — открывает он дверь и пропускает меня вперед. — Адвокат отказался дать тебе бумаги без паспорта, и ты ушла?
— Нет, я забилась в припадке и потребовала показать мне бумаги.
— Я серьезно.
— Я тоже. Мне даже удалось прочитать документ по диагонали. Это оказалось заявление на развод.
— Ольга Семеновна замужем?!
— Она вдова, а я, как оказалось, без пяти минут разведенная женщина.
— Да ладно! Олег что, не мог сам сходить к адвокату?
— Видно, мама не дала. Побоялась огласки.
— По крайней мере, это объясняет, почему она обратилась в шарашкину контору. Какие они выдвинули условия? Может, стоило подписать бумагу, пока не поздно?
— Без раздела совместно нажитого имущества, и с взысканием алиментов на Катю.
— Я ж говорил, дочка так достала Олега, что он готов был на все, лишь бы от нее избавиться. Сначала попытался сплавить ее тебе, а когда не получилось…
— Ты не понял. Катя должна была остаться с Олегом, а от меня требовались только деньги.
— Олег хотел получать с тебя алименты?! Вот уж точно, наглость — не порок, а способ выживания.
— Я бы платила, только бы Катя оставалась жива…
— Ты хоть представляешь, сколько потребовалось бы денег, чтобы ее прокормить? Ты бы всю жизнь ей на сало работала! Кстати, а раньше про заявление на развод ты ничего не знала?
Я закрываю лицо ладонями и опускаюсь на диван. Игорь садится рядом и поглаживает меня по спине.
— Дин, ты что, обиделась?
Я качаю головой.
— Не плачь, — Игорь обнимает меня за плечи и целует в макушку. — Твой Олег — козел, его мамаша — волкодав, а ты в этой ситуации — невинная овечка. Смирись и живи дальше.
Он убирает ладони и заглядывает мне в глаза. Лицо Игоря оказывается так близко, что я чувствую на губах его дыхание. По коже пробегают мурашки, и я отворачиваюсь.
— Включи телевизор, — вытираю слезы рукавом плаща. — Скоро начнутся местные новости.
Продолжая меня обнимать, Игорь нажимает кнопку на пульте.
— Я больше не хочу быть овечкой.
— Вот это правильно. Ты уже изменилась. Разве овечка смогла бы переодеться в волчью шкуру?
— В волкодавью, — улыбаюсь я. — Ты сказал, моя свекровь — волкодав. Знаешь, чего я не пойму?
Игорь качает головой.
— Почему Олег не подал на развод в апреле? Зачем понадобилось ждать два месяца?
— Загадка, — еще крепче прижимает меня к себе Игорь. — Может, передумал?
— Раз уж Олег обратился к матери, значит, решил наверняка.
— Тогда постарайся вспомнить, какое событие должно было произойти в ближайшие месяцы. Кто-нибудь из родственников мог оставить тебе наследство?
— Нет, я совсем одна.
— Должна быть какая-то материальная выгода: банковские проценты, денежная компенсация, выигрыш в лотерею…
Я толкаю Игоря локтем в бок и киваю на телевизор. Он увеличивает громкость, чтобы расслышать голос диктора местных теленовостей.
— Завтра, в одиннадцать часов утра, состоятся похороны пятилетней Кати Пауковой, зверски убитой в прошлую субботу. Подозреваемая, двадцатичетырехлетняя Дина Паукова, мачеха убитой, до сих пор скрывается от следственных органов. В интервью нашему корреспонденту следователь заявляет, цитата: «Мы уже вышли на след подозреваемой, в ближайшее время будет проведена процедура задержания. Виновная в смерти ребенка будет поймана и наказана по всей строгости». Конец цитаты.
Я отодвигаюсь от Игоря.
— Не волнуйся, — гладит меня по завернутому в плащ колену он. — Следователь врет, успокаивает общественность. Ему тебя не найти. Полицейские не справились, даже имея на руках ордер на обыск. Второго шанса они не получат.
