Ульяна подходила ему по всем статьям. Хорьков бы и сам выбрал такую женщину, собираясь закрутить курортный роман. Красивая, холеная, несчастливая в браке. Ее, как бездомную кошку, только приласкать – и она твоя. И возраст подходящий, юные красотки Хорькову никогда не нравились. Они были слишком уж циничные и откровенные, матерились, как семечки грызли, только шелуха изо рта летела, а еще не расставались со своими айфонами. Там, в виртуальном мире, у них была куча друзей, они постоянно что-то фоткали, тут же размещали эти фотки в Инете, считали лайки и беспрерывно лайкали сами. Все эти девушки мечтали прославиться, чтобы зажить легкой жизнью какой-нибудь телеведущей или модели, можно гламурной журналистки, жаждали миллионных просмотров и этих лайков, а все остальное их мало интересовало.
Хорьков подозревал, что для этих девчонок он объект скорее комичный. Каждый его просчет будет офоткан и осмеян. И никакие деньги тут не помогут. В двадцать лет, когда вся жизнь впереди, к расставаниям относятся легко: подумаешь, другого найду! Главное, у меня сто тысяч лайков! Правда, он прикольный, этот лысый козел?
Поэтому Хорьков и присматривался к женщинам средних лет, которые уже наелись свободы и независимости и в отчаянии бросали фразы типа:
– Тут не то что за Сан Саныча, за козла пойдешь!
Жорик Схованский был настоящим свинтусом. А еще хамом и алкоголиком. По мнению Юлия Хорькова, Ульяна уже дозрела и до Сан Саныча, и даже до козла. Лишь бы козел был непьющий и не утратил бы интерес к женскому полу. В смысле, не утратил мужскую силу. Женщина истомилась, это сразу видно. Вон какой у нее несчастный и голодный взгляд! Поэтому Хорьков присматривался к Ульяне еще на яхте. И даже поплыл за ней, надеясь произвести впечатление. Ему показалось, что сработало.
И вот она сама подошла, расстелила на шезлонге полотенце, легла рядом. Такая стройная, загорелая, соблазнительная, как шоколадка, которую мечтает съесть маленький ребенок, лишенный родителями сладкого из-за того, что может испортить зубы. Мечта, а не женщина! Недаром на нее заглядываются все мужчины в отеле. В этой Ульяне что-то есть. Хорьков сладко замер, ожидая, что сейчас его будут соблазнять. А его стали вербовать в убийцы!
Какое разочарование! Называется, с небес на грешную землю!
Он тогда разозлился всерьез. Еле сдержался. Она ведь разбивала его мечту! Всякая свободная красивая женщина, приехавшая на курорт, должна добиваться оказавшегося в свободном доступе мужчину, то есть его, Юлия Хорькова! От злости он даже позабыл тогда, что еще не избавился от Розалии. Просто Хорьков понял: как мужчины его для Ульяны не существует. Он всего лишь объект, который нужен ей для выгодной сделки. Я помогаю тебе избавиться от жены, а ты мне помогаешь избавиться от мужа.
Предложи он ей переспать, она бы рассмеялась в лицо. Вот если бы в их так называемую сделку вмешалась любовь… Хотя бы симпатия. Если бы их отношения были теплее, один ее нежный взгляд, и он бы подумал хорошенько. А вдруг да стоит на это пойти? Избавить ее от мужа, а потом…
Она сама не захотела. Разговаривала с ним в недопустимом тоне, в приказном. Так же, как всегда разговаривала с ним Розалия. Выходит, такова его судьба?! Все женщины, с которыми он знакомится, будут им помыкать?! И он решил отомстить. Унизить Ульяну, использовать и оставить ни с чем. Обмануть. Да еще и посмеяться. А теперь, получается, посмеялись над ним.
Розалии оставалось жить от силы месяц. Ульяна, которая покупала для больной раком свекрови опиаты, возила ее по больницам, разговаривала с врачами, прекрасно это поняла, едва увидела стоящие на тумбочке лекарства. Схованская, наблюдавшая когда-то предсмертную агонию свекрови, прекрасно понимала мимику онкобольных, без труда различала симптомы, видела признаки нечеловеческой боли. Некоторые из пузырьков Ульяна даже взяла в руки, внимательно прочитав название. Но Юлию ничего не сказала. Он тогда заметил мелькнувшую на ее лице улыбку, но не придал этому значения.
А если все-таки Схованская не знала, что Розалия умирает?
«Да знала она, стерва!» – от злости и отчаяния он даже застонал.
– Что, мужик, болит? – сочувственно спросил сокамерник. – Сердце? А лекарства какие есть?
Он отрицательно мотнул головой: перетерплю, мол. Болело не сердце и не голова. Хорькова душила обида. Оказывается, его мечта была близко, рукой подать! Какой-то месяц! Всего месяц! Что значит месяц, когда ты ждал долгие пятнадцать лет?!
Только идиот мог так попасться. Но ведь у Розалии все время что-то болело! Сколько он ее знал, жена постоянно жаловалась на здоровье и пила кучу лекарств. Вела себя так же, как теща, известная симулянтка. И Юлий решил, что эти две бабы – одного поля ягоды. В первый же год их с Розалией брака Юлий аккуратно навел справки о состоянии здоровья своей второй половины. Насколько обоснованны ее жалобы и эти огромные траты на врачей и лекарства? Как и в случае с тещей, Хорькову было сказано:
– При таком внимании и заботе ваша жена долго проживет, не беспокойтесь. Но предписания врачей надо выполнять.
Из чего Юлий сделал вывод: так и есть, это симуляция. В какой момент все изменилось? Когда жена по-настоящему заболела? И как он мог этот момент прозевать?
Он даже ходил к гадалке после того, как у нее побывала Розалия. Ходил все с тем же:
– Скажите, сколько ей осталось?
А вдруг эта госпожа Домна и впрямь видит будущее? Всякие там линии жизни или карты Таро. На худой конец, хрустальный шар.
Встретили его сухо. Он ожидал увидеть пожилую женщину в темном платке, эксцентричную особу в бесформенном балахоне или вообще цыганку в длинной пестрой юбке. Гадалка же! Тут главное – антураж.
Госпожа была одета в длинное домашнее платье с принтами, вполне современное, с претензией на стиль. На вид ей было лет тридцать, не больше. Лишь приглядевшись, Юлий заметил мелкие морщинки в уголках глаз и подумал, что госпожа, пожалуй, ровесница его Розалии.
– Вы проживаете в этом доме? – первым делом спросила госпожа. – Я вас видела во дворе, и не раз. У вас белый «мерседес», который вы паркуете всегда в одном и том же месте. Это что, ваша собственность? Я имею в виду парковочное место.
– Так уж установилось, – пожал плечами Хорьков.
– Установилось кем? Вашей скандальной женой?
– Я, собственно, не с этим пришел, – замялся Юлий. – Э-э-э… Я пришел за помощью.
– Вот как? – с иронией спросила госпожа Домна. – А по-моему, у вас все в порядке.
Она окинула его проницательным взглядом с головы до ног и усмехнулась. Юлий почувствовал себя голым и невольно съежился. Он был готов и к бабке, и к цыганке. Со всяким человеком, кем бы он ни был, можно договориться. Гадалки падки на деньги, все они врут, так почему бы не приторговывать иногда и правдой? Ему всего-то надо узнать секреты Розалии, если таковые имеются. С гадалкой жена наверняка была откровенна.
Но к общению с психологом Хорьков готов не был. А психологом госпожа Домна оказалась хорошим.
