Именно в это время меня пригласил к себе прокурор Украины Ф. К. Глух (я тогда работал его старшим помощником). Было это 7 сентября 1981 года. Федор Кириллович особую дружбу с Найденовым никогда не водил. Тем не менее в тот критический момент для Виктора Васильевича Глух повел себя очень по-мужски. Он сказал: «Ты с Найденовым в хороших отношениях. Ему сейчас непросто. Послезавтра у него юбилей. Съезди в Москву и поздравь его от нас. Ему будет приятно».
9 сентября в 9 часов 15 минут я был у него в приемной. Найденов принял меня сразу. Как всегда угостил чаем, спрашивал о делах и, хотя он старался ничем не выдать своего настроения, тем не менее привычного озорного блеска в глазах уже не было, и только какая-то роковая печать, как мне показалось тогда, легла на его лицо.
Вскоре, через два месяца, в ноябре 1981 года, Найденов был освобожден от занимаемой должности и уволен из органов прокуратуры. По этому поводу помощник Генерального прокурора СССР по особым поручениям В. Г. Демин тогда написал стихи «На снятие В. В. Найденова»:
По мнению людей приличных,
Он свое дело знал отлично.
Но любят более пластичных
И тех, что все решают лично.
Под тихий шорох авторучек,
Без нахлобучек и без взбучек,
Без шума лишнего и чтения морали
Его убрали.
Ты спросишь, где искать мораль?
Ищи, где хошь, Найдешь едва ль…
Отстоять его Генеральный прокурор СССР Рекунков тогда не сумел — он еще не имел в высших партийных кругах должного авторитета, такого же как его предшественник Руденко. Более того, он не смог оставить его в органах прокуратуры. Не прошло даже его предложение в ЦК КПСС о назначении Найденова на должность директора Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности (Виктор Васильевич имел ученую степень кандидата юридических наук).
25 декабря 1981 года Виктор Васильевич назначается на незначительную должность заместителя начальника отдела по расследованию уголовных дел в следственную часть Главного следственного управления Министерства внутренних дел СССР, и ему — государственному советнику юстиции 1 класса (что соответствует воинскому званию генерал-полковника) было присвоено всего-навсего звание полковника милиции. Не успел Найденов даже вникнуть во все тонкости этой должности, как был переведен на должность заместителя начальника Академии МВД СССР. Одновременно он возглавил и специальный факультет.
Однако расследование «Краснодарского дела» продолжалось, и Виктор Васильевич с большим волнением следил за ним.
Осмелевший Сочинский горисполком не дал прокуратуре своего согласия на привлечение к уголовной ответственности Мерзлого. Вторично этот вопрос перед депутатами был поставлен осенью 1981 года Генеральным прокурором СССР Рекунковым. Депутаты тянули до последнего, но все же весной 1982 года сдались. В мае того же года Мерзлый был арестован. Его делом занялся следователь по особо важным делам В. И. Калиниченко.
К этому времени К. К. Майданюк сумел «раскрутить» дело Тарады, который, казалось, давал правдивые показания, раскаивался, даже рассказал о некоторых тайниках с драгоценностями. Но следователь понимал, что он многое утаивает. И Константин Карлович нашел-таки деньги Тарады, о которых он не рассказал. Это были вклады на предъявителя на сумму свыше 200 тысяч рублей. Пережить это Тарада не смог. После одного из допросов он вернулся в свою камеру в крайне возбужденном состоянии, потерял сознание и был доставлен в городскую больницу. Через день Тарада скончался.
После того как сменилось руководство ЦК КПСС, а Генеральным секретарем стал Ю. В. Андропов, следствие пошло практически без помех. К длительным срокам лишения свободы были приговорены люди из ближайшего окружения Медунова — Тарановский, Перепадя, Мерзлый, Карнаухов и другие, многие десятки руководителей предприятий, учреждений и организаций Краснодарского края. Сгустились тучи и над самим Медуновым. Теперь и ему пришлось давать показания в Следственной части Прокуратуры Союза ССР.
На должности заместителя начальника Академии МВД СССР Найденов пробыл до июня 1984 года. После смерти Л. И. Брежнева, давшего «добро» на увольнение Найденова, последний стал добиваться восстановления в прежней должности и в связи с этим обратился с письмом к новому Генеральному секретарю ЦК КПСС Ю. В. Андропову. Только после этого, и то с длительными проволочками, его ходатайство было удовлетворено. Правда, теперь как заместитель Генерального прокурора СССР он руководил уже не следствием, а другими участками работы. Ему вновь стали прочить большую карьеру, однако этому уже не суждено было сбыться.
И хотя в марте 1987 года его звезда опять засияла на небосклоне юриспруденции — он был назначен Главным государственным арбитром СССР, и многие именно с этим назначением связывали его будущий взлет, 2 июня 1987 года Найденов скоропостижно скончался. Шел ему тогда всего лишь 56-й год. Похоронили мы Виктора Васильевича в ясный солнечный день на Новодевичьем кладбище.
1993
Враг народа товарищ Сталин
«Что касается фамилии, я лучше глотку себе перережу, чем изменю! Никогда на это не пойду, и говорить со мной об этом нет смысла. Сажали Сталина, судили Сталина, высылали Сталина, а теперь для их удобства менять… Нет! Каким родился, таким и сдохну!»
Василий Сталин написал это в письме к своей тете Анне Сергеевне. Написал в апреле 1961 года, в дни когда страна ликовала после полета в космос Юрия Гагарина. Летчик Гагарин стал любимцем планеты, символом новой эры в жизни человечества, а летчик Василий Сталин был этапирован в эти дни в Казань. Там ему выделили однокомнатную квартиру в доме № 105 по улице, которая через некоторое время стала называться именем первого в мире космонавта. Паспорта у Василия Сталина тогда не было, полгода он жил по справке об освобождении из заключения. На все предложения поменять фамилию следовал решительный отказ: не хочу быть Джугашвили, хочу быть Сталиным!
Что было в этом отказе — упрямство, гордость, признаки психического расстройства или наивная надежда на чудо, на то, что перемены возможны? Кто ж знает… Только все-таки новый паспорт на фамилию Джугашвили он получит. Чуть позже.
Итак, 5 марта 1953 года скончался товарищ Сталин. Страна застыла в ожидании — что-то будет? А среди его соратников и сподвижников началась схватка за власть. Впрочем, не за власть, за жизнь, потому что ясно было — проигравшим пощады не будет.
В этой ситуации тягостного ожидания сын покойного вождя был никому не нужен. Он только мешал всем. Причем он и сам прекрасно сознавал это. Его сводный брат Артем Сергеев потом рассказывал, как Василий, за несколько дней до смерти отца, достав пистолет сказал: «У меня два выхода… Или это, — и он поднес пистолет к виску… — Или это, — и указал на налитый до краев стакан. — Я живу, пока живет мой отец. Едва он закроет глаза, и на следующий день Берия, Маленков с Хрущевым, да и Булганин порвут меня на части. Думаешь, легко жить под топором?»
