Книга Сокровище семи звезд, страница 14. Автор книги Брэм Стокер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сокровище семи звезд»

Cтраница 14

— Вас не в чем упрекнуть, Доу, — с воодушевлением произнес я, потому что мужество, честность и рассудительность этого человека внушали уважение. — Рад, что вы были со мной откровенны. Мы оба хотим узнать правду, но в деле этом очень много странностей, и поэтому, чтобы выяснить истину, необходимо прилагать совместные усилия, независимо от наших взглядов и жизненных установок.

Сержант одобрительно кивнул и продолжал:

— На мой взгляд, заподозрив кого-либо, следует по крупицам собирать доказательства. И тогда мы придем к выводу, а возможно, отбросим все другие версии, оставляя лишь самую подозрительную из всех нами рассмотренных. После этого нам нужно…

В эту минуту дверь открылась и вошла мисс Трелони. Едва увидев нас, она сделала шаг назад, воскликнув:

— Ах, простите! Я не знала, что вы здесь.

— Пожалуйста, входите, — предложил я, — Мы с сержантом Доу просто разговаривали.

Неловкая ситуация разрешилась сама собой: появилась экономка и сообщила:

— Пришел доктор Уинчестер и желает видеть хозяйку.

Повинуясь взгляду девушки, я покинул кабинет и последовал за ней.

Осмотрев больного, доктор сказал нам, что видимых перемен не обнаружил. Он добавил, что хотел бы остаться в доме на ночь. Маргарет заметно обрадовалась, услышав это, и приказала экономке приготовить для него комнату. Позже, когда мы остались с ним наедине, он вдруг сказал:

— На самом деле я хотел побеседовать с вами без свидетелей, и, по-моему, лучше всего это будет сделать вечером, когда мисс Трелони отправится дежурить к отцу.

Мы по-прежнему придерживались с Маргарет очередности наблюдения за больным. Вместе мы должны были наблюдать за ним утром, и меня беспокоило то обстоятельство, что детектив также собирался вести свои наблюдения и быть при этом особенно бдительным.

День прошел без каких-либо событий. Мисс Трелони спала днем и после обеда отправилась сменить сиделку. Экономка оставалась с нею, а сержант Доу дежурил в коридоре. Мы с доктором Уинчестером пили кофе в библиотеке. Когда пришла очередь сигар, он спокойным тоном произнес:

— Итак, можно начать разговор. Разумеется, мы связаны обетом молчания по поводу происходящих событий?

— Совершенно верно! — подтвердили, и мое сердце тревожно застучало при мысли об утреннем разговоре с сержантом. С тех пор гнетущий страх за Маргарет поселился в моем сознании.

Доктор продолжал:

— Этот случай выбил меня из колеи — полагаю, и всех остальных тоже. Чем больше я над ним думаю, тем сложнее мне сохранять беспристрастность, чувствуя, как обе постоянно укрепляющиеся версии тянут нас в противоположные стороны.

— И что это за версии?

Прежде чем ответить, Уинчестер бросил на меня проницательный взгляд. Он мог бы подействовать на меня, будь у меня какая-то личная заинтересованность в этом деле, не считая участия в мисс Трелони. Но мне удалось спокойно выдержать его, и ни один мускул на моем лице не дрогнул, я также не отвел глаза. Теперь я был поверенным в этом деле: с одной стороны — amicus curia, [7] а с другой — представителем защиты. Сама мысль о наличии у столь умного человека двух равносильных и противоположных версий была достаточно утешительна, чтобы ослабить мое волнение по поводу вероятности новых подозрений. Доктор заговорил, и лицо его постепенно приобрело выражение жесткой угрюмости:

— Две версии: факт и фантазия. По первой это дело о нападении и попытке грабежа и убийства, о каталепсии, указывающей либо на гипноз, либо на яд, неизвестный пока нашей токсикологии. По второй версии действует «влияние», не определенное ни в одном из известных мне научных трудов — не считая романов. Никогда еще не поражала меня столь сильно истина гамлетовских слов: «Есть многое в природе, друг Горацио…» Для начала рассмотрим версию «факта». Перед нами человек в окружении домочадцев; в его доме множество слуг из различных классов, что исключает возможность организованного заговора. Он богат, образован, умен. Судя по его физиономии, несомненно, обладает железной волей и определенными стремлениями. Его юная дочь (единственная, насколько мне известно), бойкая и умная девушка, спит в соседней комнате. Кажется, для каких-либо нападений или неприятностей извне нет ни разумных поводов, ни возможностей. И все же нападение происходит. Оно быстро обнаружено — настолько быстро, что можно заподозрить обдуманное намерение. Нападающего или нападающих спугнули, тем не менее, нет следов их побега — ни улик, ни шума, ничего. Нет даже открытой двери или окна. На следующую ночь — новое нападение, хотя дом полон бодрствующими людьми, среди которых наблюдают за комнатой и соседними помещениями офицер-детектив, опытная сиделка, верный друг и собственная дочь жертвы. Сиделку поражает каталепсия, а друга (защищенного респиратором) — глубокий сон. Детектив тоже оказался настолько подвержен ступору, что даже не может вспомнить, в кого он стрелял. Похоже, ваш респиратор — единственное, что относится к стороне «факта». То, что вы сохранили ясность рассудка, указывает на отсутствие гипноза. Но опять-таки есть факт, противоречащий данному. Мисс Трелони, пробывшая в комнате дольше вашего (поскольку она то и дело заходила и выходила из комнаты и сидела там подолгу во время своих дежурств), по-видимому, не подверглась странному воздействию. Следовательно, «влияние» не поражает всех подряд — если не предположить, конечно, что дочь хозяина дома почему-либо не подвержена ему. Если окажется так, что виноват некий загадочный «аромат», исходящий от многих египетских вещиц, то дело проясняется, но тогда мы столкнемся с тем фактом, что мистер Трелони большую часть времени — по сути, полжизни — провел в этой комнате и больше всех был подвержен ему. Какого типа влияние могло вызвать все эти противоречивые последствия? Чем больше я думаю об этом, тем больше запутываюсь! В самом деле, если предположить, что физическое нападение на мистера Трелони совершил некто проживающий в доме и попадающий в круг подозреваемых, выборочность воздействия остается тайной. Погрузить человека в каталепсию нелегко. Насколько известно сейчас науке, подобную цель нельзя осуществить усилием воли. Итак, в центре этого дела остается мисс Трелони, очевидно не подверженная ни одному из влияний или разновидностей одного и того же влияния. Она проходит через все испытания невредимой, не считая одного легкого полуобморока. Крайне странно!

Я слушал доктора, чувствуя, как отчаяние овладевает мной. Хотя он ничем не выказал недоверия Маргарет, его доводы весьма беспокоили меня. Они не были столь же прямыми, как подозрения детектива, но также отделяли мисс Трелони от прочих, а оказаться в одиночестве, когда дело касается тайны, все равно что быть подозреваемой, если не сразу, то в конечном итоге. Я предпочел промолчать; хорошо, что доктор, высказывая свои доводы, не требует ответа от меня — по крайней мере, сейчас.

Обхватив ладонью подбородок, он молчал, уставясь в пространство перед собой и сведя брови. Сигара повисла в его пальцах, очевидно, он забыл про нее. Затем он продолжал ровным голосом, словно подхватывая мысль там, где оставил ее:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация