«Я пришел к выводу, что сердаб там есть, но потайной. Жаль, что мы не подумали об этом раньше. Надо было вспомнить, что создательница этой гробницы — женщина, не чуждая прекрасному и стремящаяся к совершенству, следовательно, она должна была позаботиться о каждой мелочи. Вряд ли Тера стала бы пренебрегать этой деталью. Даже не придавая ей ритуального смысла, царица могла сделать нишу в качестве украшения. Вне всякого сомнения, в гробнице должен быть сердаб и в нем то, что нам нужно, — светильники. Конечно, знай мы о них раньше, мы предположили бы наличие какого-то тайника. Я собираюсь просить вас снова отправиться в Египет, осмотреть гробницу, найти сердаб и привезти светильники!»
«А если я не найду тайника или же в нем не окажется светильников, что тогда?»
Он улыбнулся хмурой, редко появляющейся теперь улыбкой:
«Тогда вам придется потрудиться и все-таки найти их!»
«Хорошо!» — согласился я.
Он указал на один из листов.
«Вот копии надписей с южной и восточной стен. Я снова просмотрел их и в семи местах нашел символы созвездия Большой Медведицы, которое царица Тера считала властителем своего рождения и судьбы. Расположение звезд указывает на Полярную звезду, точку в стене, где располагается сердаб!»
«Браво!» — воскликнул я, поскольку подобные выводы заслуживали похвалы. По-видимому, он был доволен моей реакцией и с воодушевлением продолжал:
«Когда окажетесь там, исследуйте это место. Вероятно, для открытия сердаба служит какой-то потайной механизм, но, думаю, вы с ним справитесь».
Неделю спустя я отправился в Египет и нигде не задерживался, пока снова не оказался в Долине Мага. Я отыскал кое-кого из прежних наших помощников, так что мог рассчитывать на их поддержку. Ситуация в Египте заметно изменилась за шестнадцать лет, и в вооруженной охране не было необходимости.
Взобраться по скале оказалось несложно даже в одиночку, поскольку благодаря здешнему климату наши лестницы прекрасно сохранились и на них вполне можно было положиться.
Меня не покидала мысль, заставлявшая больно сжиматься сердце: за прошедшие годы наверняка в гробнице побывали посетители, и кто-то вполне мог наткнуться на тайник. Неужели я зря отправился в это путешествие?
Мои мрачные предчувствия подтвердились, когда я зажег фонари и прошел между семигранными колоннами. Именно там, где мы предполагали его найти, зиял чернотой открытый сердаб. Он был пуст. На полу прямо под ним лежало высохшее тело человека в арабском платье. Я оглядел стены, чтобы проверить, прав ли был Трелони. Действительно, символы ковша указывали на место полевую руку (на южной стороне), где и был сердаб, помеченный единственной золотой звездой. Внутри тайника мое внимание привлекли семь звезд из полированного золота. Я надавил на каждую из них поочередно — никакого результата. Возможно, механизм должен срабатывать от одновременного нажатия на все звезды рукой с семью пальцами. Мне удалось проделать это двумя руками, и каменная плита, медленно повернувшись, вновь встала на место, закрывая вход в сердаб.
Когда плита сдвинулась, она на мгновение приоткрыла каменное изваяние в человеческий рост. Мельком замеченная мною фигурка испугала меня. Она напоминала того мрачного стража, которого, по словам арабского историка аль-Масуди, король Саурид ибн Саулук поместил в Восточную пирамиду для охраны ее сокровищ: «Мраморная фигурка хранителя
[19]
с копьем в руке и свернувшейся змеею на голове. При приближении неизвестного змея кусала его, обвившись вокруг шеи и убивая, а затем возвращалась на место».
Разумеется, и эта фигурка была сделана не красоты ради, и мне вовсе не хотелось иметь с ней дело — мертвый араб у моих ног служил прекрасным подтверждением этого! Снова тщательно изучив стену, я нашел следы от ударов молотка. Так вот что произошло! Грабитель, оказавшись более сообразительным, чем мы, заподозрил наличие тайника и постарался его отыскать. В результате он случайно освободил «хранителя», как назвал его арабский историк. Результат говорил сам за себя. Взяв кусок дерева и держась на безопасном расстоянии, я нажал на звезду.
Камень мгновенно отошел назад. Скрытая внутри фигура, выскочив, сделала выпад копьем, а затем мгновенно исчезла. Несколько раз я повторил попытку, но с тем же результатом: «хранитель» мелькал передо мной и скрывался в своем тайном логове.
Я не отказался бы изучить механизм «хранителя», двигавшегося с такой зловещей быстротой, но это было невозможно без инструментов, которых у меня не оказалось под рукой. Предполагаю, что для этого пришлось бы вырубить часть скалы. Я надеюсь, что когда-нибудь вернусь в гробницу и попытаюсь это сделать. Что касается светильников, то, во-первых, они не могли быть большего размера, чем сердаб, а во-вторых, неким образом несомненно символизировали Хатхор — богиню, соответствующую греческой Афродите или римской Венере, воплощению красоты и наслаждения. Символ ее — орел в квадрате, в правом верхнем углу которого расположен квадрат поменьше, — был вырезан внутри тайника и окрашен в ярко-алый цвет, как и надписи на стеле. Насколько мне было известно, существовало семь ипостасей этой богини, в некоторых из них она могла воскресать из мертвых, — так почему бы семи светильникам не соответствовать семи воплощениям богини?
Итак, первый грабитель нашел здесь свою смерть, второй обнаружил содержимое сердаба и унес светильники. Первая попытка ограбления была совершена много лет назад, на это указывало состояние тела. Когда случилась вторая, я не знал. Что ж! Тем сложнее будут поиски, но искать все равно надо!
Юджин Корбек погрузился в молчание на пару минут, затем продолжил:
— Описываемые мною события произошли почти три года назад, и все это время я, словно герой «Тысячи йодной ночи», разыскивал старые лампы. Я не смел вдаваться в подробности о том, что именно ищу, не пытался их описывать, поскольку это могло все испортить. На самом деле вначале я смутно представлял себе их облик, но постепенно мне становилось все яснее, как они выглядят. Можно написать целый том об испытанных мною разочарованиях и пустой беготне, но я не сдавался. Наконец около двух месяцев назад в Моссуле владелец одной лавки показал мне светильник — именно тот, что был мне нужен. Даже не знаю, как удалось мне скрыть радость, когда я понял, что близок наконец к успеху. Я был знаком с правилами восточного торга, так что этому еврейско-арабско-португальскому торговцу пришлось-таки уступить его мне и заодно показать весь свой товар. Среди всяческого хлама я обнаружил остальные шесть, на каждом из них была символика, относившаяся к Хатхор. Чтобы торговец не догадался о том, что мне нужно, я скупил почти все содержимое его лавки. Он едва не расплакался, говоря, что я разорил его, поскольку теперь ему нечем торговать. Представляю, что произошло бы, если бы владелец лавки узнал, какую сумму можно было выручить за некоторые из его товаров, ценимые им, быть может, не столь высоко. Мне удалось расстаться с большей частью моих покупок еще в Египте (чтобы не возбудить подозрений, я не мог ни дарить, ни даже «потерять» их), причем мне дали за многие безделушки вполне приличные деньги. Я постарался добраться до Англии как можно быстрее — слишком драгоценен был мой груз, так что не следовало подвергать его риску — и наконец прибыл в Лондон со светильниками, с некоторыми безделушками из тех, что полегче весом, и папирусами, собранными во время путешествия. Теперь, мистер Росс, вы знаете все, что знаю я, и вам решать, какие эпизоды из этой истории рассказать мисс Трелони, да и стоит ли ей вообще…
