Охранники безразлично курили в сторонке, о чем-то переговариваясь между собой. Я обратила внимание, что «клещи» здесь не напоминают неандертальцев, как в «Новой волне», напротив, все словно с конкурса красоты. Уж не по этим ли параметрам их тут отбирают. Особенно хорош некий Роман. Правда, по его виду можно было сказать, что он скорее всего Рауф или Рафик. И на бэйджике у него лучше было бы написать: «Хачик — мистер Ереван». Но какие глаза, чувственные губы, двигается, как осторожный леопард!
Мои размышления по поводу охранников прервал быстрый шепот Константина:
— Тань, он, кажется, освободился.
Из кабинета вышел парень в норковой шубе с сотовым телефоном в руке, унизанной кольцами, за ним проследовал полный мужчина в легкой тенниске и черных джинсах. Я узнала ведущего молодежной телепередачи на местном TV и подумала про себя: «Какие люди! Сам Ден Селиверстов собственной персоной. Ну и дела!»
Схватив Костю за запястье, я потащила своего неповоротливого спутника в кабинет директора.
— Вы Вольдемар Иванович?
— Да, чем могу быть полезен? — оскалившись натренированной улыбкой, осведомился хозяин кабинета.
В целом Вольдемар производил отменное впечатление: такой довольно симпатичный гоблин в строгом вечернем костюме и галстуке, с явным желанием произвести хорошее впечатление. Я «объяснила» в доверчивом тоне, что мы с Костей, являясь, в общем-то, гетеросексуальной парой, решили отдать дань веяниям моды и провести время в нетрадиционной сексуально ориентированной компашке.
— А как к этому отнесется ваш муж? Костя вы, кажется, сказали? — Вольдемар по-прежнему заученно улыбался, но глаза его, как я отметила, всегда оставались холодными как лед.
У меня даже возникла глупая женская мыслишка:
«Уж не Терминатор ли это? Не человек, а машина». Пока Костян не успел «сморозить» глупость, я вставила за него:
— Костя у меня вообще-то опытный человек. В армии у него было два раза с мальчиками. Знаете, как это бывает? — Я затылком почувствовала, как Костя медленно, но густо заливается краской. — Ну, в общем, ему это понравилось. Я, правда, еще не была в такой связи, но заметила за собой, что вполне недурно провела бы время с женщиной.
— А что вы сами скажете? — обратился улыбающийся Терминатор к Костяну, сверля его своими холодными зрачками.
— Я стесняюсь говорить об этом, — пробасил Костяк. — Но Таня тут все правильно рассказала.
— Да-а, — Вольдемар Иванович снова недоверчиво оскалился в улыбке. — Это точно?
— Естественно! — рявкнул Костян и выжидающе замолчал.
Вольдемар Иванович нехотя объяснил нам, сколько это будет стоить, каковы порядки в заведении, что можно и чего нельзя, и пригласил на сегодняшнюю шоу-программу.
— Сейчас я делаю исключение, а в следующий раз маленькая просьба заказывать столик раньше, за день или два. Желаю приятно провести вечер, вернее ночь.
Поблагодарив хозяина кафе, мы разделись и прошли в зал, оформленный в голубых тонах и весь наполненный запахом французских духов. Едва мы присели за указанный Вольдемаром столик, на котором романтично горела свеча, перед нами услужливо склонился огромный, как шкаф, официант. Напротив нас уже сидела пара. Очень веселый и говорливый светленький паренек и существо какого-то третьего пола. Трудно было понять, женщина или мужчина.
Соседние столики также были заняты. Мужчины и женщины без разбора половых отличий садились друг другу на колени, приглашали танцевать. Костян с ошарашенным любопытством осматривал этот «цирк». Временами сценическая площадка освобождалась, и на сцену выходил Ден Селиверстов в роскошном платье от Диора.
«Дородная тетя», элегантно удерживая микрофон, грубым мужским басом, вещала:
— Как хорошо, что мы все здесь собрались в этот прекрасный вечер! Я знаю, мои милые мальчики и девочки, пройдут годы, и мы будем уже старые и дряблые, а может, очень даже моложавые в свои семьдесят-восемьдесят или сто лет, если не сдохнем от СПИДа. Это я шучу… Итак, просматривая альбом с выцветшими от времени фотографиями, мы будем вспоминать время нашей молодости и говорить:
"Какое небо «голубое»! Какие рассветы «розовые»! И вспомним про волшебника Вольдемара. Он открыл первый в Поволжье клуб, подобного которому нет во всем регионе. Браво господину Антонову Вольдемару Ивановичу! Вольдемар, мы все тебя любим! Похлопаем нашему волшебнику из голубого вертолета! Помните песенку, которую пел крокодил Гена, а написал Шаинский. Ну, так это про нас с вами, милые! Итак, «Ты упал с луны», эта композиция посвящается Вольдемару! «Куколки», вперед! — Ден, смачно повиливая бедрами, удалился, а на сцену выбежали «гуттаперчевые» мальчики, обозначая в эротической пластике нестандартные отношения между мужчинами.
— Ужас! Арифу бы это не понравилось! — сидящие с нами за одним столом ребята болтали между собой, стараясь обратить внимание на себя.
— А вы друзья Арифа? — подала голос я. — Как хорошо! Мы его очень хотели бы встретить.
— Вы тоже его знаете? — третьеполая красавица вскинула на меня свои накрашенные ресницы.
— К сожалению, нет. Но нам много рассказывали о нем, как о добрейшей души человеке.
— Ну, насчет добрейший, я бы не стал зря хвалить, — заговорил светлый, похожий на лисенка паренек. — Но он — щедрый. За ночь сто баксов может отвалить.
— Он что, такой богатый?
— Мафиози. Это все знают. Но в нашем клубе это никого не волнует. Да и, признаться, это не главное.
— А что главное? — спросило Оно.
— Главное, чтоб платили, дура, хорошо!
— Степанида, ты совсем с ума сошла? Что о нас подумают люди?
— Ничего, не беспокойтесь, — пыталась примирить я Лисенка и существо третьего пола. — Скажите, а вы бы не рассказали, где его можно найти?
— Он тут часто бывал. Но что-то давно не появляется. Может, придет…
Тут Лисенок предложил потанцевать. Я, подумав немного, согласилась. В танце он меня буквально всю облапал и облизал. Потом вдруг он жарко зашептал:
— Вон мой лучший друг, он все про всех знает. У него и спроси…
Так в толпе танцующих и эротично изгибающихся тел я познакомилась с Гарри Стренджером — певцом частного клуба «Вольдемар», как деловито представился похожий на варана худощавый армянин.
— А почему вы обратились именно ко мне? — варанообразный паренек поднял левую бровь.
— Просто ты мне понравился.
— Это страшный человек. Но платежеспособных сейчас мало. А меня возьмешь на «валик»?
— Обязательно, — еще не успев понять, куда его могу взять с собой, быстро ответила я.
— Тогда пятьдесят долларов мои. Больше ста он нам не даст. Ладно, я сейчас приду.
