— Боже мой, граф Тибо, вы не должны были быть в числе наших врагов.
И автор «Летописи Сен-Дени» говорит, что «граф, посмотрев на прекрасную и мудрую королеву, пораженный ее спокойствием, ответил так:
— Клянусь честью, мадам, мое сердце, мое тело, все мои владения в вашем распоряжении, и нет ничего, что я с удовольствием ради вас не исполню, и никогда, видит Бог, я не буду против вас и ваших родных».
Повиновение Тибо огорчило мятежных баронов и окончательно деморализовало их. Им пришлось 16 марта 1227 года подписать в Вандоме с королевой мирные договора, очень выгодные для королевства.
Таким образом — повествует один из биографов, — «в течение очень короткого времени, не пролив ни капли крови, Бланка Кастильская уничтожила опасную коалицию баронов».
Тибо сделал много для того, чтобы заслужить прощение, он уехал с королевой в Париж, где вновь начал сочинять для нее утешительные песни. Увы! Целомудренная Бланка продолжала его отвергать, и поэт порой рассказывал в самых пламенных признаниях о своих муках и горькой доле.
Мои великие желанья и все мои большие муки
Исходят от нее, о ней мои все мысли.
Ревную я — ведь все, кто видят даму
И легкий стан ее прекрасный,
Желают и жаждут откровенно нравиться.
Сам Бог в нее влюблен со мной дуэтом,
И удивительно, он, подобно смертным,
Воздерживается, думая об этом.
Неудивительно, что такая влюбленность Тибо помешала ему надолго задержаться в Лувре. Он обиделся на показавшиеся ему грубыми слова королевы и вновь уехал в свои владения, поклявшись при первой же возможности взяться за оружие в борьбе против нее.
Мятежные бароны, недолго державшиеся в тени, сплотились вокруг внебрачного сына Филиппа Августа — Филиппа Гюпереля, прозванного Лохматым, мечтающего занять трон вместо своего племянника. Тибо присоединился к ним.
Новые мятежники на этот раз тщательно продумали свой план и начали с попытки уничтожения короля.
Однажды, когда Людовик IX возвращался из Орлеана, перед ним внезапно появились вооруженные с ног до головы всадники, которые, опустив свои копья, яростно его атаковали. Будущий Людовик Святой не был экипирован для отражения нападения. Он повернул назад и быстро поскакал со своими спутниками к замку Монтери, где нашел убежище.
Оттуда в Париж был послан гонец уведомить о происшедшем Бланку Кастильскую. Взволнованная королева стала искать способ спасти Людовика. Все предложенное советниками казалось рискованным, и королева впадала в отчаяние. К счастью, новость просочилась из Лувра, и парижане, взволнованные тем, что молодой король оказался в опасности, собрались на площадях и быстро нашли способ спасти короля, в отличие от уважаемых советников Бланки, долго и безуспешно ломавших головы над этим вопросом.
Народ вооружился дубинками и тем, что попало под руки, кричал:
— В Монтери! Пойдем за королем. Спасем нашего маленького короля!
И длинной, неровной колонной, в сопровождении войска, они отправились в Монтери, где нашли молодого короля, и вернули его в Париж.
Попытка похищения закончилась торжественным возвращением. Мятежники были посрамлены.
* * *
Несколько дней спустя бароны, воспользовавшись поддержкой английского короля, собрались в замке в Беллеме на совет для обсуждения стратегических действий, осуществление которых привело бы к гражданской войне во Франции.
Бланка Кастильская решила повторить маневр, который она применила в Шиноне. Во главе могучей армии она двинулась на Белль. Вскоре разведчики донесли, что авангард вражеской группы войск направляется в боевом порядке к королевскому войску.
Королева, сев на белого коня, пришпорила его и поднялась на стременах, желая узнать знамя восставшего вассала. Когда враг был достаточно близок, чтобы различить цвета, она побледнела.
Королева увидела Тибо, который первым завязал бой.
Королевская армия была готова выдержать натиск противника.
— Приготовиться к атаке! — крикнул маршал Жан Клеман.
Враг был совсем близко. Вдруг солдаты Бланки Кастильской увидели, что противники весело машут своими щитами и знаменами. А один из всадников направился к королеве, соскочил на землю и пал на колени. Это был Тибо, не решившийся вести бой, против той, которую любил.
— Моя Дама, — сказал он, — я не в состоянии быть вашим противником. Предоставляю вам свои войска, чтобы вместе сражаться против ваших врагов.
И через несколько недель благодаря Тибо мятежники, окруженные в Беллемском замке, вынуждены были капитулировать.
Так еще раз любовь спасла корону Франции!
Бланка смотрела на Тибо благодарным и нежным взглядом и пригласила в Лувр, где однажды вечером он спел для нее свою отчаянную песню:
Желание мое становится песней
О той, самой прекрасной на целом свете.
О самой прекрасной? И тот ошибется…
Кто скажет, что на созданной Богом Земле
Найдется хотя бы одна подобная ей!
Она меня жалеет, видя муки мои
И преданность ей до гроба.
За что же, Боже мой, — ответьте,
Не суждено мне от любимой мною
Любви добиться?
О, женщина, я чувствую к тебе святую боль любви,
О, милая, тебя я умоляю,
Скажи мне, милая моя,
Смогу ли я снять,
В ответном чувстве пресвятой любви
Блаженно тая?
Святая красота, желанная моя,
В тебя влюбился я, души своей не чая,
Но долго ль сдерживать мне чувства, как в тюрьме,
Позволь спросить об этом, дорогая!
Мои мечты всецело о тебе!
И вопрошаю я Всевышнего:
А думает ли Дама обо мне хоть чуть,
Хотя б всего немного?
Тибо замолчал и увидел, что королева плачет. Видно, ничто человеческое не было чуждо и королеве.
Через несколько дней все в Лувре заметили перемену в отношении Бланки Кастильской к Тибо. Она была с ним нежна, заботливо опекала, и все сделали вывод, что труверу удалось метко выстрелить из арбалета. Падкие на прибаутки пускали по дворцу безобидные шутки, веселившие весь Лувр. Кое-кто ограничивался подмигиванием, но с таким игривым видом, что нельзя было сказать, кто безобиднее, говорливые или молчуны…
