Мои наблюдения прервал маленький юркий мужчина, зычным голосом скомандовавший:
— Перерыв — пятнадцать минут, дальше начнем с третьей сцены, с выхода кордебалета. Никому не расходиться, прогоним восьмую и девятую сцены.
Мужичок обернулся ко мне и, с интересом взглянув, спросил:
— Чем могу служить? Помощник режиссера Андрей Весловский.
— Да я, собственно, поговорить, — с улыбкой глядя ему в глаза, откликнулась я. — Я журналистка из «Криминального Тарасова» и большая поклонница вашего театра. Все ваши мюзиклы смотрела, даже в Москве на паре премьер была, — постаралась как можно убедительнее соврать. — Я по поводу этого ужасного несчастья. Вы тут, я вижу, за главного?
Моя явная лесть польстила коротышке, он, склонив голову набок, призывно-плотоядно улыбнулся и с придыханием произнес:
— С такой очаровательной журналисткой не поговорить просто невозможно. Пойдемте в буфет, я вас кофеем напою, там и поговорим, а может, и чего поинтереснее сообразим.
Весловский, крепко подхватив меня за локоток, поволок по направлению к буфету. Да, это надолго, но чего не вытерпишь ради дела. Потом нужно будет от него как-нибудь отделаться: провести вечер в обществе этого плешивого ловеласа мне совершенно не улыбалось. А сейчас надо работать. Поэтому с милой восторженной улыбкой на лице я прослушала такое количество информации, как будто я сама поездила с этим театром не один год. Весловский оказался довольно наблюдательным человеком. Он давал емкие характеристики всем и каждому, язвительно подмечая слабости и недостатки. Помреж был в курсе всех закулисных интриг, а таких оказалось великое множество.
Из разговора получалось, что эта самая Лилиана Жиндарева была стопроцентной стервой. Ну, конечно, кто не без греха. Однако в список ныне покойной примадонны входили такие «шалости», как издевательства над костюмершами, гримершами, срыв спектаклей, публичные обвинения в бездарности молодых актрис. Она довела, как поведал помреж по секрету, до инфаркта старичка-осветителя, проработавшего в театре не один десяток лет: эта зараза (выражение Весловского) привязалась к нему, видите ли, он не так ее освещает и делает это специально. Похоронили, в общем, дедка.
Лилиана никого не уважала, никого не боялась, а считалась только с Араратом Кочеряном, своим официальным любовником. Он, кстати, все последние мюзиклы и спонсировал. Что теперь с театром будет, неизвестно. С ним она вела себя более или менее нормально, ничего, кроме обычных бабских капризов, себе не позволяла.
Да, картинка вырисовывалась та еще. Уже набралось порядочное количество народу, которое с радостью всадило бы нож в грудь этой прекрасной стервы. Кто-то мстил бы за себя, кто-то за того парня. Я поблагодарила Весловского и, еле-еле отделавшись от него (пообещала сегодня вечером прийти на спектакль, ну и так далее), двинулась обратно в репетиционный зал, думая побеседовать еще с кем-нибудь. Первый принцип детективной работы: информация, полученная из одних уст, требует подтверждения или опровержения из других уст. Но одну версию я могла почти без сомнения отбросить — никаких упоминаний о других любовниках Лилианы, кроме официального. Значит, месть из ревности пока исключается. Пока я не поговорю с Кочеряном.
Ну что ж, двинем в массы за информацией. Я пообщалась с молодыми симпатичными актерами в курилке. Все-таки человеку, придумавшему сигарету, нужно поставить памятник. Нет в мире средства более сближающего, чем сигарета, раскуренная в обществе собрата-курильщика. Неважно, кто ты по половому признаку: мужчина, женщина. Неважно, старый ты или молодой. Важно, что ты куришь. Прикуривание, затягивание и выдыхание сигаретного дымка сближает народные массы.
Испытанный прием сработал, как всегда, безотказно. Я попросила огоньку, представилась, и мы разговорились. Милые интеллигентные ребята. В отличие от язвы Весловского — о мертвых или хорошо, или ничего. По крайней мере, мне сказали, что накануне никаких конфликтов не было. Отрицательный результат — тоже результат.
Актрисы театра были менее сдержанны в своих оценках. Они живописали жизнь мадам Жиндаревой во всех красках. Зато дифирамбы пелись господину-товарищу Кочеряну. Умница, заядлый театрал, душка, красавец, щедрый меценат, благородный джентльмен. Ну, прямо герой девичьих грез. Причем все, как одна, театральные барышни рассказывали о нем с таким благоговением и блеском глазок, что меня чуть не затошнило. Наверное, каждая теперь втайне мечтала занять место Лилианы, чувствуя в другой особи женского пола потенциальную соперницу. Поэтому на мой вопрос, как, собственно, найти этого самого господина, все как одна, не сговариваясь, ответили: «Не знаем. Наверное, он сейчас переживает смерть Лилианы».
Но поскольку я просила для дела, обмолвившись, что времени у меня в обрез, вечером дома ждут муж и дети, совсем заброшенные с этой дурацкой работой, нашлась добрая душа. Мне дали адрес гостиницы, которая, к счастью, была расположена как раз неподалеку. Там вся труппа жила во время гастролей.
Я откланялась и поспешила на свежий воздух. Взглянув на часы, присвистнула: ничего себе, пятый час. День пролетел, а я не заметила. В подтверждение этой мысли желудок жалобно заурчал, конечно. Бедненький, я его сегодня только кофе загружала, да еще какой-то гадостью в театральном буфете: то ли бутерброды, то ли чебуреки. Нет, с этим делом я совсем из колеи выбилась, о себе, любимой, забыла.
Господин Кочерян подождет еще часок, а я где-нибудь перекушу. Гамбургеры на улице, естественно, отпадают. Хочу чего-нибудь сытного, аппетитного, в уютном тихом местечке. Благо таких на центральной улице города Тарасова великое множество. Я собралась было направиться в ресторан, расположенный возле театра, но, вспомнив свой рабочий вид: джинсы и легкую маечку, слегка подпорченную блужданиями по закулисью, передумала. Нет, ресторан с его нарочитой роскошью, наглыми официантами и многолюдьем сейчас не для меня. Зато я знаю одно по-домашнему уютное, но респектабельное заведение, в котором в это время народу немного, поскольку функционирует оно как ночной клуб. Днем там тепло, светло, демократично и, главное, — кормят вкусно. А хозяйка этого заведения — моя бывшая одноклассница Светка Сафронова, посему у меня там и скидки, и кредит.
Света, как всегда, обрадовалась моему приходу. «Нет, все же хорошо иметь хороших друзей: одни накормят, другие напоят, третьи из ментовки вытащат, четвертые залог внесут…» — размышляла я, приканчивая третий блинчик с мясом и запивая его холодненьким пивком. На блинчики хорошо легли салатик с капустой и кукурузой, моя любимая куриная котлетка без гарнира (нечего портить такой продукт и желудок лишней ерундой забивать).
Настроение резко поползло вверх, теперь я была готова к встрече с целым батальоном Кочерянов. Но перед встречей, пожалуй, смотаюсь-ка я домой, переоденусь. Пора выходить из образа «своего парня». Кочеряна наверняка надо брать на живца, а не на джинсы.
Я вернулась к театру, забрала со стоянки свою «девяточку» и не торопясь двинула до дому. По дороге я позвонила в гостиницу, узнала, в каком номере живет Кочерян. Потом набрала телефон Кири.
