— Я вообще не пойму, чего ты вдруг переполошилась… Все нормально. Никто в дверь еще не ломится.
— Не нормально, Танюшка, совсем не нормально! Витька не звонил. Поклонников у меня уже три недели нет. Остается знаешь кто?
— Догадываюсь, что это какие-то застарелые поклонники, — вздохнула я. — Или убийцы проверяют, на месте ли их жертва.
— Вот! — закричала истошно Ритка. — Я это и хотела тебе сказать!
— А как же они номер-то могли узнать? Нет, Ритка, это же невозможно! И имя?
— Сейчас, Таня, все возможно! Они вычислили квартиру, а там уж все просто. По адресу. Таня, миленькая, давай ты оттуда уйдешь?
Ну, нет. Не дождетесь… Еще посмотрим, кто кого сделает!
— Ритка, все нормально, не волнуйся! Как только услышу подозрительные звуки, сразу сигану из окна! К тому же у меня с собой моя «зажигалка».
— Зажигалка? — переспросила Ритка. — Ты их что, поджечь решила?
— Нет, это я так свой газовый пистолетик называю.
Кажется, факт наличия у меня оружия слабо успокоил Ритку.
— Все равно я за тебя волнуюсь…
— Да брось, — приободрила я ее. — И не на таких кольях висели!
Она еще раз попробовала воззвать к моему здравому смыслу, но — увы! Азарт уже пьянил меня. Теперь никто бы не смог выкурить меня из этой квартиры! Пока, конечно, я не разберусь с этими негодяями…
Я повесила трубку и уже взялась за кости, чтобы оракул высказал мне свое мнение на этот счет, но странные звуки у двери заставили меня затаить дыхание.
Сначала я четко услышала шаги. Шаги были осторожными, загадочными — человек явно хотел, чтобы его никто не заметил. Потом шаги замерли возле моей двери, и некоторое время мы постояли по обе стороны ее, затаив дыхание. Потом мой преследователь как-то странно покружил вокруг да около, я так и не поняла зачем. Наверное, кто-то вышел. Верно. Дверь по соседству хлопнула, я услышала робкое «здрасьте», и, когда бодрые каблучки сбежали вниз, попытки наезда на мою дверь возобновились.
Я сжала побелевшими — скорее от гнева, чем от страха, — пальцами рукоятку пистолета и стала ждать.
Он пытался открыть дверь, сопел и тихонечко чертыхался. Сейчас мы со всем покончим и разойдемся, подумала я. Осталось совсем немного. Чуть-чуть…
Глава 3
Когда дверь стала поскрипывать, давая понять, что собирается сдаться на милость победителя, мои нервы не выдержали, и я с воинственным кличем сама распахнула ее, бросаясь на врага. Враг истошно взвизгнул и вырвался. Я намертво схватила его за рукав, поскольку мой убивец оказался гораздо слабее меня.
— Пустите, тетенька, — откуда-то снизу проканючил «убивец», испуганно оглядывая меня.
С удивлением обнаружив, что человек, посягающий на неприкосновенность Риткиного жилища, слишком юн, чтобы быть всерьез опасным, — ему было не больше двенадцати, — я перевела дух, стараясь справиться со смехом, и пробормотала:
— Ну нет. Какого черта ты ломишься в чужую дверь?
— Меня тетенька попросила, — пролепетал ребенок. — Там внизу.
— Какая еще тетенька?
— Обычная. Толстая. Сидит внизу на лавочке и ждет, когда я ей корвалол принесу. У нее с сердцем плохо стало. Она мне ключ дала и попросила принести.
Уф! Парнишка протягивал мне в качестве доказательства ключ от Риткиной квартиры. Но какая, черт ее побери, может быть толстая тетеха у Ритки? У нее отродясь теток не было. Бог миловал от такого сокровища…
— Пойдем, — решилась я. — Покажешь мне эту тетеньку Мотеньку.
По дороге я решила, что эта чертова тетка вполне может оказаться членом «киллерской» банды, поэтому возле выхода приостановила парня и сказала:
— Значит, сделаем так. Ты выйдешь первым и попробуешь ее задержать. А я выскочу следом.
— Почему?
— Потому, что кончается на «у», — крайне убедительно объяснила я. — Может быть, твоя тетка с корвалолом — бандитка, которая решила ограбить квартиру.
— Да вы что? — вытаращил он на меня глаза. — Такие не грабят! Она приличная и толстая, даже удрать не сумеет.
— Тогда чего ей понадобилось в моей квартире? — спросила я, нагло присвоив себе чужую недвижимость.
— Не знаю. Может, у нее от сердечного приступа в голове помутилось?
Но он все-таки вышел первым, а потом я вылетела стремглав через две секунды.
И застала его вконец растерянным.
Пацан стоял перед совершенно пустой лавочкой и глазел на нее с таким недоумением, как если бы ему повезло увидеть приземлившуюся летающую тарелку.
— Она…
В безграничном ужасе пацан обернулся ко мне.
— Она здесь была, честно! — с отчаянием выкрикнул он. — Я правду вам говорю!
— Я тебе верю. Давай описывай свою тетку подробно. Поскольку вряд ли у нее закончился сердечный приступ, просто ей было нужно узнать, кто находится в квартире.
Я огляделась. Почти на сто процентов уверенная, что поганая тетка не ушла совсем, а преспокойно затаилась в укромном местечке и наблюдает за мной с неослабевающим интересом. Вместе с моим добровольным помощником мы попытались обшарить дворик, почти как Началов Арташеслевоновичеву квартиру, но тетка не нашлась.
Я выругалась, совершенно забыв о присутствующем рядом со мной молодом поколении.
— Куда же эта зараза подевалась?
Парень неопределенно пожал плечами, всем своим видом показывая, что сей факт абсолютно недоступен его пониманию, и мы сели на ту самую лавку, на которой еще недавно восседала злоумышленница, вероятно, оказавшаяся главарем банды.
— У нее были какие-нибудь приметы?
— Нет… Только голос был странный. Хриплый такой. Будто она всю жизнь «Приму» курила…
— А ты откуда знаешь, какой голос от «Примы»? — спросила я ребенка.
— Ну… папа.
Ага, так я тебе и поверила! Сам, наверное, куришь!
— Если будешь курить, не вырастешь, — заявила я, нахально закуривая.
— А вы?
— Я уже выросла, мне можно… Значит, говоришь, у нее был очень грубый голос?
— Ага… И много косметики. Я еще подумал, что она слишком перемазалась в пудре. У нее на носу даже катышки были…
Черт! Я подпрыгнула. Хриплый голос. Много косметики… А насчет грубости черт — можно не сомневаться, что дети давно привыкли к тому, что многие наши дамы-с обладают квадратными челюстями.
— Теперь вопрос на засыпку — она была похожа на мужика?
Парень призадумался, как бы восстанавливая перед своими мысленными очами образ «прекрасной дамы».
Потом неуверенно кивнул и пробормотал:
