Насладившись первым впечатлением, Шувалов спросил:
— У вас есть принципиальная схема? Или чертеж?
— Конесно. — Японец достал альбом с подробным описанием протеза. — Доктор Шувалов, обратить внимание сюда. Это микрочипы. Они принимать сигнал и управлять электроникой искусственный рука. Здесь аккумулятор. Энергия достаточно на пять дней. Потом зарядка. Рука двигаться все направления, как зивая. Пальцы чувствовать холод-тепло, гладко — не гладко. Мы использовать специальные сенсоры и биоматериалы. Если будет обратный сигнал в мозг, человек это понимать.
— Замечательно. Вы тестировали этот протез?
— Конесно. Мы проверять рука во все режимы. Наш больсой компьютер ей управлять. Рука хоросо работать. Она может даже немного писать. Пока медленно.
— Робот с такими руками потрясет всех.
— Для робот это дорого. Для робот хватит грубый рука и мало функций. Это рука для инвалида.
— Я понимаю. Ваша компания планируете в будущем выпускать нейропротезы?
— Пока речь идет об один единственный инвалид. Это будет эксперимент.
— Вы хотите сделать настоящий нейропротез руки для живого человека?
— Именно так, доктор Шувалов.
— Сколько же он может стоить?
— Мой господин Кейджи Танака отень богатый инвалид. У него нет обе руки, и он отень хосет их иметь. Присаживайтесь, доктор Шувалов. Нам надо обсудить предложение господина Танака.
Антон опустился в широкое кресло. Японец достал из мини-бара несколько бутылочек.
— Что вы хотеть выпить? Выбирайте.
— Спасибо. — Антон открыл минеральную воду и наполнил любезно подставленный стакан.
— Я отень рад, что вы пришли, — вновь начал рассыпаться в любезностях Сатори. — Ваши статьи, ваши теории — это новое слово в науке о мозге. Это фундамент нейронауки будусего. Ваш ум отень ценить в Японии.
На лице Сатори застыла самая широкая улыбка, которую он мог изобразить. Шувалов смущенно пригубил воду. В его кармане заработал мобильный телефон, Антон, не глядя, отключил его. Японец торопливо продолжил.
— Когда господин Танака захотеть сделать нейропротезы, он обратился в наш институт мозга. В Японии много хоросих ученых, они могут попробовать решать эту проблему. Но господину Танака нузен самый лутсий ученый. Лутсий в мире. Вы меня понимать?
— Да.
— И тогда ему советовать пригласить вас. Вы, доктор Шувалов, самый лутсий.
— Не преувеличивайте. Вы хотите проконсультироваться?
— Не только. У вас есть замечательная теория, у нас есть передовая технология. Если их соединить, будет чудо!
— Реальные нейропротезы обеих рук, — задумчиво произнес Антон.
— Да.
Сотовый телефон Шувалова вновь зазвонил.
— Извините. — На этот раз Антон полностью выключил аппарат, не обратив внимания на повторный звонок Леонтьева. Его сразу увлекла сложная задача, которая до сих пор не удавалась никому в мире. Всё остальное отошло на второй план. — Господин Сатори, протез лишь часть проблемы. Чтобы он заработал, надо создать специальный нейрочип, крошечные пучки микроэлектродов имплантировать в строго определенные зоны коры головного мозга, соединить их с нейрочипом непосредственно в черепе и обеспечить устойчивую передачу радиочастотных сигналов. Это уникальная работа.
— Мы знаем, что это слозно. Мы хотим поручить эту работу вам, доктор Шувалов. Она будет щедро оплачена. Назовите вашу цену.
— Это очень интересная задача, — плохо слушая собеседника, размышлял Антон. После минутного раздумья он встрепенулся. — Я могу рассчитать нейрочип и знаю, как и куда его вживить. Вы сможете изготовить то, что я разработаю?
— Разумеется. Вы сами будете контролировать все стадии процесса.
— Как?
— Господин Танака предлагает вам переехать в Японию. Хотя бы на время. — Заметив сомнение на лице собеседника, Сатори понизил голос: — Я слышать, что директор института вас уволить. Это хоросо. Я иметь полномочия пригласить вас в Японию, помогать документы и перелет. Через несколько дней мы можем быть в Токио.
Шувалов усмехнулся. Второй раз в течение часа его приглашают работать в высокоразвитую страну и сулят заманчивые условия.
— Я не шутить, — спохватился Сатори, заметив странную реакцию на лице ученого. — Я иметь полномочия.
Антон помрачнел. Он вспомнил отца-инвалида, его смущение от собственной беспомощности, упрямство вопреки боли и тихие слезы матери, которые она позволяла себе украдкой в полном одиночестве. То, что предлагал японец, было существенным шагом к давней мечте Антона: вернуть пострадавшим людям полноценную жизнь. Но бросить пожилых родителей, семью, ребенка…
— Нет. Я не могу поехать в Японию.
— Вы отказываетесь от нашего предложения, даже не спросив суммы?
— Я не отказываюсь. Я согласен. Это то, к чему я стремился. Но работать я буду здесь, в России.
— Как? Вас выгнали из института.
Антон Шувалов вспомнил о предложении Дмитрия Стерьхова. Его клиника произвела на него хорошее впечатление.
— Это не имеет значения. Я знаю, где и как я выполню эту задачу. Качество не пострадает.
— Если вы, доктор Шувалов, гарантируете такую возможность, то, — Сатори встал и принес со стола несколько листков с текстом на двух языках — русском и японском. — Мы подготовили договор. Его надо посмотреть и подписать. Такзе я готов дать аванс.
Шувалов бегло пролистал бумаги.
— Вот сумма вашего вознаграждения, — подсказал Сатори.
— Мало, — неожиданно отреагировал Шувалов.
— Это в американских долларах!
— Ее надо увеличить вдвое.
Густые брови японца удивленно изогнулись. Видимо прошли времена, когда свои научные разработки русские ученые продавали за комплект видеоаппаратуры или поезженную иномарку. Впрочем, запрошенная сумма не выходила за границы его полномочий, и Сатори утвердительно кивнул.
— Моя сторона согласна.
— На эти деньги вы приобретете указанное мной оборудование и отправите в Институт нейронауки.
Брови японцы поползли еще выше.
— В институт, откуда вас выгнал Леонтьев? Вы уверены?
— Это мое условие.
— Как хотите. А аванс вы берете?
— Насколько я понял, тут указано, — Шувалов ткнул в договор, — что помимо гонорара вы компенсируете все текущие расходы.
— Да, конесно.
— Тогда лично мне ничего не надо. Смету затрат я составлю к концу работы, а для начала мне нужны полные данные о господине Танака.
— Понимаю. — Сатори раскрыл приготовленный ноутбук. — Тут есть всё. Данные медицинских исследований, энцефалограммы, биометрия, история болезни, реакция на лекарства и полная томограмма мозга.
