— Один раз переспал. Опять один раз. С каждой сотрудницей всего по разу! Какая мелочь! Разве это измена? Просто хобби бессовестного самца. Сколько же еще у тебя осталось неоприходованных коллег с накрашенными губками?
— А что у тебя делает Вербицкий? Почему он шляется к тебе? — неожиданно вспылил Антон и тут же раскаялся.
Невыразимая обида сочилась из женских глаз. Из тех самых огромных красивых любимых глаз, которые он вчера, как и все тело, покрывал бесконечными поцелуями.
— Потому что я… шлюха? — промолвила Ольга. — Ты это хотел услышать?
Она расплакалась и отвернулась. В дверях показался настороженный Саша. Шувалов не знал, что делать.
— Уходи отсюда. Уходи, — причитала сквозь всхлипы обиженная женщина. — Я не хочу тебя видеть!
50
Предупредительный Хисато Сатори встретил Антона Шувалова и Сергея Задорина в холле отеля «Националь».
— Просу, — любезно пригласил японец после чопорного приветствия.
Пока гости поднимались в самый роскошный номер отеля обходительный Сатори поинтересовался:
— Госпожа Репина не мозет прийти? Она занята?
— Занята, — ухватился за вежливую подсказку Шувалов. — И очень сожалеет об этом.
Задорин с укором посмотрел на старшего коллегу. «Обманывать не хорошо», — сказали его глаза. «А объяснять долго», — также взглядом ответил Шувалов. Не мог же он пересказать японцу сложный разговор с Еленой Репиной в ресторане, после которого она всячески избегала общения с ним. Вот и сегодня, с присущей ей прямотой, отказалась смотреть на результаты своей чудо-операции только потому, что не желала оказаться в одной компании с Антоном.
Они прошли мимо высокого зеркала. Шувалов мельком увидел свое отражение и вновь вспомнил об Ольге. Жена всегда заботилась о его внешнем виде, подбирала рубашки и галстуки, напоминала об осанке. В последнее время он был предоставлен самому себе. Это особенно чувствовалось в изысканной обстановке шикарного отеля.
Сатори с поклоном распахнул дверь в большой номер, обставленный в духе дворцовых музеев Екатерининской эпохи. Кейджи Танака стоял напротив окон, из которых открывался прекрасный вид на Кремль и Манежную площадь. Он с видимым удовольствием пожал руку Шувалову и Задорину. Прикосновение к протезу заинтриговало ученых. Искусственная ладонь была холоднее обычной, пальцы сжимались медленнее, четко фиксировали крепкое рукопожатие, а после того, как распрямлялись, Кейджи Танака еще некоторое время стоял с протянутой рукой.
— Я только учусь, — перевел слова довольного миллионера Сатори. — Не больно я вас сзимать?
— Крепко. Как сильный мужчина, — похвалил Шувалов.
— Я тренировать на нем. — Улыбающийся Танака указал на скромно стоявшего в углу Кабаяси, на лице которого еще сохранились следы тесного общения с русскими омоновцами. — Еще я уметь вот так.
Танака медленно захлопал в ладоши, с детским восторгом наблюдая за своими новыми руками.
— Никак не могу привыкать. Хочу все пробовать.
— Вы чувствуете себя хорошо? — спросил Шувалов. — Нет неприятных ощущений?
— Голова стала тязелее на десять грамм, — засмеялся японец. — Столько весят васи чипы? А есе надо всегда носить вот это. Как вам мой вид? Меня пускать с ним в самолет?
Танака повернулся кругом. Повязку на его лысом черепе прикрывала бейсболка. На спине красовался небольшой рюкзачок, в котором был упрятан компьютер с программным обеспечением, разработанным Сергеем Задориным. Нейрочип с помощью микроэлетродов, прикрепленных к нейронам мозга, получал команду и передавал ее в компьютер. Процессор обрабатывал информацию и транслировал сигнал на микросхемы, расположенные в протезах. В итоге искусственные руки двигались так, как хотел их хозяин.
— У нас нет компьютера меньших размеров, — оправдывался Задорин.
— О, это не проблема! Я дал задание, и мне специально разработать процессор под васу программу. Процессор будет маленький. Я его прятать в кулон, весать на шея, и рюкзак не нузен.
Антон Шувалов с затаенной гордостью наблюдал, как еще недавно беспомощный инвалид превратился в счастливого обладателя полноценных рук. Богатый японец совершил смелый поступок, доверился русскому ученому и предоставил свой мозг для экспериментальной операции. В результате фундаментальная научная разработка нашла удивительное применение на практике. И хотя чудо-протезы стоили дорого, десятки тысяч инвалидов по всему миру получили шанс вернуться к нормальной жизни.
Танака извинился перед Задориным и увел Шувалова в соседнюю комнату.
— Доктор Шувалов, я знать о ваших проблемах в Москве, — перевел Сатори слова Кейджи Танка. — Поэтому предлагаю вам работа в Японии. Вы будете заниматься нейронаука и получать достойные деньги.
— Спасибо за предложение, господин Танака. Я вынужден отказать.
— Посему? Мы сделать вам все условия для исследований. Я рекламировать вас. Вы будете иметь много клиентов. Вы станете самый богатый ученый.
— Спасибо, но деньги для меня не главное. Я хотел бы напомнить о нашем контракте.
— О, да-да. Я понимаю. Вы хотеть внести изменения и получить всю сумму кэш или на личный счет?
— Нет. Я прошу закупить оборудование согласно моему списку и отправить на указанный в контракте адрес.
— Но вы же там не работать? Вы не получать оплату. Вам нужны деньги!
— Я ничего не буду менять.
Мультимиллионер недоуменно смотрел на великого русского ученого, одетого в дешевый костюм и старые туфли. Он честно заработал два миллиона долларов и фактически отказывался от них.
— Вы не передумать?
— Нет.
— Я выполню контракт, — заверил Танака. — А сейчас, я хочу иметь фото, чтобы помнить о вас.
Выслушав искренние слова благодарности, Шувалов сфотографировался со счастливым пациентом и покинул шикарный номер. Фотосъемка напомнила ему о злополучной фотографии, которая окончательно разлучила его с женой. Ольга отказывалась с тех пор от любого разговора и не подпускала к сыну.
Спускаясь по широкой лестнице с вычурной позолотой на стенах и потолке, Задорин нетерпеливо спросил:
— Моя программа обработки нейросигнала успешно внедрена в практику. Мне хватит этого для кандидатской?
— Более чем, — рассеянно ответил Шувалов. — Дописывай. Я поддержу.
— Последняя глава будет посвящена нашему эксперименту. А вы напишете статью?
— Разве что для японского журнала. Здесь меня вряд ли опубликуют.
— Почему?
— С некоторых пор я стал героем криминальной хроники.
— Вы про наркологическую клинику? Но это же чушь!
— Журналисты так не считают. Они нашли пациентов, вернувшихся к наркотикам, и убедили их родственников подать судебные иски. Дима Стерьхов в панике, операции прекращены, я снова безработный, и чем всё это закончится, пока не ясно.
