Впрочем, никто не тешил себя иллюзиями относительно мотивов ее сотрудничества. Бывшей террористкой двигало желание выжить, а отнюдь не верность «Сигме». Ей надо было уничтожить Гильдию, прежде чем та уничтожит ее. Лишь горстка людей в правительстве знали об этой тайной сделке с бывшей убийцей. Чтобы обеспечить должный уровень секретности, Грей был назначен ее единственным контактом внутри «Сигмы».
С момента ее последнего доклада прошло пять недель, да и тот был сделан по телефону. Сейхан была где-то во Франции. И похоже, пока что все изыскания заводили ее в тупик.
Что же привело ее к нему?
Она сама ответила на его немой вопрос.
— У нас возникла проблема.
Грей не сводил с нее глаз. Хотя, по идее, ее слова должны были насторожить его, он почувствовал облегчение. Пирс представил себе банку пива в холодильнике и даже вспомнил, зачем она ему понадобилась. Внезапно он обрадовался ночной гостье — лучше она, чем все эти социальные работники, неврологи, лекарства и рецепты на них.
— Эта твоя проблема, она имеет какое-то отношение к ситуации в Юте? — спросил он.
— К ситуации в Юте? — переспросила Сейхан, прищурившись.
Он пристально посмотрел на нее, стараясь обнаружить на ее лице малейшие признаки обмана. Взрыв в Юте переполошил «Сигму», и внезапное появление Сейхан в его доме не могло не наводить на подозрения.
— Я пришла, чтобы показать тебе вот это, — сказала она наконец и пожала плечами.
Встав с кресла, Сейхан протянула ему какие-то бумаги, после чего направилась к двери, как будто приглашая его последовать за ней. Грей посмотрел на символ наверху страницы. Сказать по правде, тот ничего ему не говорил.
Он посмотрел на Сейхан. Та уже дошла до двери.
— Нечто всполошило осиное гнездо, — сказала она. — Причем на вашем же заднем дворе. Нечто огромное. Возможно, это тот самый момент, которого мы так давно ждали.
— Это как понимать?
— Двенадцать дней назад все мои антенны по всему миру внезапно зазвенели. Настоящее землетрясение. Затем все контакты, которые я так тщательно пестовала, внезапно смолкли.
Двенадцать дней назад.
До Грея дошло: это тот самый день, когда в Юте был убит индейский юноша. Интересно, есть между этими событиями какая-то связь?
Сейхан тем временем продолжала:
— Что-то явно привлекло к себе внимание Гильдии. А это землетрясение, которое я только что упомянула… Его эпицентр был здесь, в округе Колумбия. — Она выразительно посмотрела на Грея. — И вот теперь я ощущаю, как некие невидимые силы мобилизуют свои ряды. Именно во время подобного хаоса двери, что раньше стояли плотно закрытыми, приоткрываются, и из них наружу вылетают обрывки секретной информации.
От Пирса не скрылся блеск в ее глазах, ее волнение, ее учащенное дыхание.
— Ты что-то нашла.
Сейхан вновь указала на бумаги в его руке.
— Все берет свое начало здесь.
Грей снова уставился на символ на первой странице.
Это была Государственная печать Соединенных Штатов Америки.
Ничего не поняв, он быстро пролистал остальные страницы. Пестрая смесь машинописи, рисунков и даже фотокопия старого, написанного от руки письма. Хотя чернила выцвели, почерк был четкий, а само письмо написано по-французски. Грей прочел имя получателя послания — Аршар Фортескью. Имя явно звучало по-французски. Но нет, его внимание привлекло не оно, а другое, стоявшее в самом низу страницы. Имя, которое было известно каждому американскому школьнику. А также подпись человека, которому это имя принадлежало.
Бенджамин Франклин.
Грей, нахмурив брови, посмотрел на имя, затем на Сейхан.
— И какое отношение эти бумаги имеют к Гильдии?
— Вы с Кроу велели найти мне истинных ублюдков, — сказала Сейхан и взялась за дверную ручку. Прежде чем она успела отвернуться, Грей заметил, как на ее лице мелькнула тень страха. — Вам не понравится то, что я нашла.
Он шагнул к ней ближе, привлеченный не столько ее тревогой, сколько собственным любопытством.
— И что же ты нашла?
Сейхан ответила, уже переступив порог и выйдя в ночь:
— Гильдия… ее корни уходят к основателю Америки.
Джеймс Роллинс
Ночная охота
4 марта, 5:32 вечера
Будапешт, Венгрия
Он тотчас понял, что за ней ведется охота.
Сидя за столиком уличного кафе, Такер Уэйн наблюдал за женщиной, торопливо переходившей продуваемую холодным ветром средневековую площадь Шентаромсаг Тёр, или площадь Троицы. Блондинка двадцати с небольшим лет оглядывалась через плечо слишком часто. Она была в темных очках, хотя уже почти вся площадь была накрыта тенью угасавшего дня. Розовый шелковый шарфик натянут почти до самого подбородка явно не потому, что ей холодно. Столь тонкая ткань едва ли защищала от ледяных порывов ветра, гулявшего на площади. Кроме того, она шла слишком быстро по сравнению с другими людьми, находившимися в сердце Королевского замка, главной туристической достопримечательности Будапешта.
Армия научила Такера подмечать подобные мелочи, выделять необычное из массы привычных вещей. Когда он был капитаном армейской разведки, то вместе со своим четвероногим партнером служил следопытом во время двух командировок в Афганистан, занимаясь поисково-спасательными операциями, «извлечением», выслеживанием целей для последующего захвата. В удаленных районах и деревнях Афганистана грань между жизнью и смертью зависела не столько от оружия, кевларовых жилетов и новейших оценок риска, сколько от того, как тонко ты умеешь чувствовать ритмы окружающего пространства, привычного течения жизни, чтобы вовремя подметить все то, что в это течение не вписывалось.
Как, например, сейчас.
Женщина была здесь явно чужой. Даже расцветка ее одежды была неуместной. Светло-бежевое пальто, довольно длинное, до колен. Красные туфельки в тон шарфику и шляпке. Незнакомка ярким пятном выделялась среди одетой по-зимнему толпы — на фоне оттенков коричневого, черного, серого.
Не очень разумно, когда за тобой охотятся.
Наблюдая за тем, как она нервно идет через площадь, Такер грел руки о чашку кофе. Сам он был в теплой куртке, на руках — перчатки с обрезанными пальцами. Другие посетители кондитерской забрались в помещение, в тепло, где в этот час было многолюдно. Они стояли, прижатые к стойке, или сидели за крошечными столиками возле окна. Такер был единственным, кто сидел снаружи, во внешнем дворике на краю холодной городской площади.
Он и его напарник.
Пес породы, известной как бельгийская овчарка малинуа, лежал у ног Такера, уткнувшись носом в его ботинки, готовый выполнить любую команду. Пса звали Кейн. Они вместе отслужили два срока в Афганистане. Они работали вместе, ели вместе, даже спали вместе. Кейн стал такой же частью его тела, как, допустим, рука или нога.
