Прежде чем надеть рубашку, Ренни смущенно указал на свою правую лопатку, точнее, ее нижнюю часть. Этот уголок карты был явно сделан недавно: кожа в этом месте была красной и воспаленной.
— Это место обнаружила Жоли. Она исчезла, отправившись сюда.
Туда же в данный момент направлялись и они. Это единственное, что им оставалось — следовать по стопам исчезнувшей девушки.
Клод Бопре был уверен, что местонахождение Жоли имеет некую важность. Девушка пропала в тот же день, когда он видел сына в последний раз. Прежде чем исчезнуть, Габриель намекнул отцу, что Веннар и другие члены секты собираются совершить некий очистительный ритуал, который должен состояться где-то под землей. Когда Клод Бопре услышал о том, что Ренни собирается на поиски своей пропавшей девушки, он тотчас же взялся, так сказать, переставлять шахматные фигуры. Так он свел вместе безобидного проводника и наемную убийцу.
Теперь оба были неразрывно связаны общей целью и направлялись к тайному входу в катакомбы. Ренни поделился со своей спутницей всем, что знал о подземной сети усыпальниц-крипт и тоннелей. Рассказал о том, что темные миры, расположенные под Городом Света, некогда были древними каменоломнями и называются по-французски les carrières de Paris. Разветвляясь во все стороны, они уходили под землю на глубину десятиэтажного дома, образуя двести миль извилистых ходов и подземных камер. Ранее каменоломни находились за пределами Парижа, на далеких окраинах, но со временем французская столица разрослась над старыми лабиринтами, и теперь над заброшенными штольнями располагалась половина города.
Затем, в XVIII веке, городские власти приказали ликвидировать стремительно разросшиеся парижские кладбища. Миллионы человеческих скелетов, возраст некоторых насчитывал около тысячи лет, были бесцеремонно ссыпаны в тоннели каменоломен и, рассортированные на отдельные кости, уложены штабелями. По словам Ренни, глубоко под землей оказались останки многих знаменитых исторических деятелей: от королей династии Меровингов до знаменитых личностей времен Великой французской революции, от Хлодвига до Робеспьера и Марии-Антуанетты.
Правда, их целью был отнюдь не поиск мертвецов далекого прошлого.
Наконец Ренни свернул с оживленной улицы и нырнул в узкий переулок между кофейней и кондитерской.
— Сюда! Вход, о котором я говорил, там, впереди. Мои товарищи катафилы должны были оставить нам инструменты. Мы всегда помогаем друг другу.
Переулок оказался таким узким, что пришлось идти гуськом. Упирался он в небольшой дворик, окруженный старинными зданиями. Некоторые окна были забиты досками, другие все еще сохраняли признаки жизни — то скулящий щенок за стеклом, то бельевая веревка с вывешенным на просушку тряпьем, то чье-то лицо, выглянувшее из-за занавески.
Ренни подвел Сейхан к крышке люка в темном углу двора. Из-за мусорного бака он вытащил ломик и две шахтерские каски с прикрепленными спереди лампочками. Потом указал на мусорный бак.
— Они оставили нам пару фонариков.
— Твои катафилы?
— Они самые. Мои товарищи, исследователи парижских подземелий, — ответил Ренни с ноткой гордости и сочным шотландским акцентом. — Здесь собираются единомышленники со всех уголков мира, люди самых разных профессий. Некоторые из них исследуют старые линии метро или канализацию, другие ныряют с аквалангом в заполненные водой пустоты. Но большинство — вроде нас с Жоли — ищут новые ходы, еще не нанесенные на карты.
Юноша замолчал и сгорбился, как будто на его плечи тяжким грузом легла тревога за судьбу пропавшей подруги.
— Давай откроем люк! — поторопила его Сейхан.
Она помогла Ренни открыть крышку люка и сдвинуть ее в сторону. Металлическая лесенка, крепившаяся к стене шахты, уходила вниз, в темноту. Ренни надел каску.
Сейхан взяла один из фонариков и посветила в темные глубины штольни.
— Этот вход ведет вниз, к участку заброшенной канализационной системы, сооруженной еще в середине девятнадцатого века, — пояснил Ренни, начав спускаться вниз по лесенке.
— Канализации? Я думала, что мы отправляемся в катакомбы.
— Мы туда и отправляемся. Канализационные трубы, подвалы, старые колодцы — все это часто ведет в старинные катакомбы. Спускайся, я покажу тебе, что там.
Ренни спускался все ниже и ниже. Сейхан последовала за ним. Она ожидала, что окажется в зловонной трубе, но внизу пахло лишь плесенью и сыростью. Они спустились на глубину примерно в два этажа. Наконец ощутив под ногами твердую поверхность, Сейхан посветила вокруг себя лучом фонарика. Низкий потолок и стены, сложенные из каменных блоков со следами извести. Под ногами что-то чавкнуло — как оказалось, неглубокий ручей.
— Здесь! — произнес Ренни и повел ее дальше по тоннелю с уверенностью дрессированной крысы.
Через тридцать ярдов справа обнаружилась решетчатая дверь. Ренни подошел к ней и потянул на себя. Дверные петли натужно заскрипели.
— Теперь нам сюда.
Грубо вытесанные ступеньки уходили дальше в темноту и вскоре привели их в небольшой подземный зал. От неожиданности Сейхан ахнула. Стены были разрисованы изображениями буйно разросшегося сада с цветами и деревьями посреди рек и озер с лазурной водой. Это было равносильно тому, как если бы вы шагнули прямо в картину Клода Моне.
— Добро пожаловать в истинный вход в парижские катакомбы! — торжествующе объявил Ренни.
— Кто все это сделал? — спросила Сейхан, скользнув лучом фонарика по участкам стены, испещренным всевозможными граффити.
Ренни пожал плечами.
— Кто только не спускается сюда! Художники, любители острых ощущений, грибники… Пару лет назад катафлики — так в Париже называют полицейских, патрулирующих подземелья, — нашли здесь что-то вроде огромного кинозала с большим экраном, автоматом для попкорна и вытесанными из камня сиденьями. Когда они вернулись сюда на следующий день, все это уже куда-то исчезло. На полу осталась лишь надпись «Не пытайтесь найти нас». Это подземный мир Парижа. Огромные его участки до сих пор остаются неисследованными. Они либо обрушились, либо давно утрачены. Катафилы вроде меня и моих друзей пытаются заполнить белые места на картах. Наносят на них пройденные маршруты, отмечают все, даже самые мелкие, находки.
— Как на твоей татуированной карте?
— Это была идея Жоли, — пояснил Ренни с печальной улыбкой. — Она художник по татуировкам. Причем классный. Она решила обессмертить наше совместное путешествие по подземельям.
Он снова умолк, правда, ненадолго.
— Я познакомился с ней здесь, под землей, недалеко от этого места. Мы с ней жутко перепачкались в грязи. Мы обменялись телефонами при свете фонариков.
— Расскажи мне о том дне, когда она исчезла.
— Мне надо было идти на занятия. У нее же был выходной, и она ушла в катакомбы вместе с другой девушкой, ее зовут Лизль, она из Германии. Фамилии я не знаю. Они спустились в подземелье, привлеченные слухами о том, будто в подземельях появились какие-то люди. Что-то вроде тайной группы.
