Детектив Фокс так сильно надавил на карандаш, что сломался грифель. Он досадливо поморщился и достал из кармана другой.
— Вы, конечно, можете подумать, — продолжила леди Чарльз, — что я стараюсь выгородить мужа и детей. От тети Кэт вам известно, что мы практически разорены и просили у Гэбриэла денег. С вашей точки зрения, это, безусловно, мотив. И близнецы вели себя совершенно по-идиотски. Вы, наверное, не поверите, что это их обычное поведение, когда один в чем-то провинился. В подобном случае каждый пытается принять наказание на себя. Так у них повелось с раннего детства. Понятно, что в связи с этим вы отнесетесь настороженно ко всему, что я скажу, и вряд ли на вас произведут впечатление мои заверения, что никто из наших с мужем детей даже в обстоятельствах в тысячу раз худших не причинит боль какому-либо живому существу. Впрочем, даже если бы это были не мои дети, а я была бы лишь сторонним наблюдателем, как Роберта Грей, только менее заинтересованной и преданной нам, я бы по-прежнему утверждала, что Гэбриэла убила его жена.
— Что ж, ваша версия имеет право на существование, — произнес Аллейн. — Но где мотив?
— О, за этим дело не станет. Они много лет жили на ножах. Пару раз пытались расстаться. Неофициально. Я уверена, Гэбриэл никогда бы не решился на развод. Публично признать свою ошибку в чем бы то ни было для него было немыслимо. Самой затевать это дело, я думаю, Вайолет в голову не приходило. Так что она просто его тихо ненавидела, и все. Разумеется, поводы для развода у нее были. У Гэбриэла имелось несколько довольно вульгарных связей, о которых все знали, но никто не обсуждал. Так что причин для взаимной ненависти в этой семье было предостаточно, но сегодня у нас они, кажется, превзошли себя. Вайолет просто кипела злобой, не в силах ее скрывать.
Аллейн кивнул:
— Понятно. И, как вы думаете, когда она смогла это сделать?
— У Вайолет было время. После того как Гэбриэл в первый раз позвал ее криком, она вышла из моей спальни и возвратилась только после того, как он крикнул во второй раз. Затем мы обе вышли на лестничную площадку, а оттуда я, попрощавшись, прошла в гостиную. В этот момент на площадке и в прихожей никого не было.
— Вы заметили в ней тогда какую-нибудь странность?
— Возможно. Я протянула ей руку, чтобы помочь пройти по коридору, как принято, но она отшатнулась словно от удара и пошла позади меня, все время что-то бормоча себе под нос. Казалось, за мной крадется какой-то зверь и вот-вот ухватит за ногу.
Леди Чарльз замолчала. Аллейн повернулся и направился к окну. Детектив Фокс удивленно посмотрел на шефа. Тот смеялся.
— Над чем вы смеетесь, мистер Аллейн? — удивилась хозяйка.
Аллейн повернулся:
— Леди Чарльз, я заслужил, чтобы по вашей жалобе меня уволили из полиции. Понимаю, этому нет прощения, но все равно его прощу совершенно искренне.
— Но я не собираюсь на вас жаловаться и не хочу вашего увольнения из полиции. Просто скажите, что заставило вас рассмеяться?
— Ну не удержался, вот и все. Простите великодушно. Вы так образно живописали, как она шла за вашей спиной и что-то бормотала, что я… Простите еще раз.
— Если бы я не знала точно, то могла бы заподозрить, что вы из рода Лампри. Они тоже смеются в самых неподходящих случаях.
Аллейн снова подошел к ней.
— Ладно, давайте закончим с леди Вузервуд.
Шарлотта пожала плечами:
— А мне больше нечего сказать. Она пожелала посетить туалет, но могла пойти куда угодно. За ней никто не следил. Правда, времени у нее имелось мало. Надо было действовать быстро.
— И последний вопрос, леди Чарльз. Как фамилия доктора, который направил леди Вузервуд в психиатрическую лечебницу?
— Не помню. — Она развела руками. — Это же было целую вечность назад.
— А где находится эта лечебница?
— Где-то в Девоншире. А может быть, в Дартмуре, кто его знает.
V
— Ну как все прошло, мама? — спросила Фрида по-французски.
— Могло быть и хуже, — ответила леди Чарльз на том же языке. — Мне даже удалось его рассмешить.
— Рассмешить? — удивился лорд Чарльз. — Но чем?
— Пришлось потрудиться, дорогой, — устало отозвалась Шарлотта. — Правда, он быстро признал свою бестактность и долго и очень мило извинялся.
— Надеюсь, Шарло, ты не переиграла.
— Ни в коем случае, дорогой. Он ни в чем таком меня не заподозрил. Пожалуйста, не волнуйся.
«Пожалуйста, не волнуйся», — записал в свой блокнот добросовестный констебль Мартин и со вздохом достал из кармана новый.
VI
— Вот это женщина, — проворчал Аллейн, возвращаясь на свое место в столовой. — Думала обвести меня вокруг пальца. И черт побери, ей это почти удалось. Надеюсь, она этим очень довольна.
— Конечно, довольна, — согласился Фокс. — Вы так мило перед ней извинялись.
Аллейн нахмурился;
— Ладно, продолжаем работу. Гибсон, зовите близнецов.
Глава 14
Маленькая ложь Роберты
I
— Вы не совсем одинаковые, — заметил Аллейн, оглядывая близнецов. — Надеюсь, вам это известно. Дело в том, что у человека расстояние между внешним углом левого глаза и левым углом рта отличается от аналогичного расстояния справа. Линия, проведенная через оба глаза, не параллельна линии, проведенной через рот. Можно отметить еще несколько обстоятельств. Поэтому отражение в зеркале вашего хорошего знакомого всегда кажется искаженным. В частности, левые участки лица у лорда Стивена более выражены.
— Это что, система Бертильона
[20]
? — спросил Стивен.
— Да, — подтвердил инспектор. — Кстати, Бертильон много внимания уделял ушам. Он делил ухо на двенадцать главных участков, каждый из которых, в свою очередь, делил еще на участки. Ваши уши не совсем такие, как у брата. Кроме того, на затылке за ухом у вас родинка, на которую обратила внимание леди Вузервуд, когда ехала с вами в лифте. — Он повернулся к Колину. — Так что глупо настаивать, что это вы спускались с ними в лифте. За ложные показания у нас по головке не гладят.
Стивен коротко рассмеялся.
— Не повезло. Кол.
— А я думаю, вы пытаетесь нас одурачить, мистер Аллейн, — сказал Колин. — У вас нет никаких доказательств. И я не верю, что тетя В. смогла бы заметить у меня на шее огромный фурункул, не то что какую-то родинку. Она же чокнутая. Поэтому я настаиваю на своих словах и могу подробно рассказать, что происходило в лифте.
— Конечно, можете, — вежливо отозвался Аллейн. — Но я не хочу это слушать. У вас было достаточно времени до нашего прибытия, чтобы обо всем сговориться. Поэтому я вас не задерживаю. Можете уходить. Спокойной ночи.
