Она села на кровати, уставившись на Бондарева. Ее глаза были полны ужаса.
— Откуда ты знаешь?
— Не ты первая, Кйоко, — невесело усмехнулся он. — И потом ты сама проговорилась.
— Разве?
— Конечно. Вспомни. Ты сама оплакивала своих родителей, братьев и сестер. А теперь расскажи мне, как они заставили тебя совершить эту глупую выходку.
Вообще-то выходка была не такой уж глупой, потому что, не проснись Бондарев вовремя, лежать бы ему сейчас с перерезанным горлом, истекая кровью и издавая невнятные, булькающие звуки. Впрочем, к этому времени он уже не подавал бы никаких признаков жизни.
Рассказ девушки, которая собиралась убить его, был недолгим.
Вчера в ее квартиру проникли трое мужчин в черных масках. Они назвались Хозяевами северных территорий и заявили, что Россия является врагом Японии номер один. Потом сказали, что ее любовник мистер Железняк подлежит казни, потому что он русский шпион и диверсант. А еще они сказали, что якобы действуют от имени правительства, хотя это является государственной тайной, не подлежащей разглашению.
Скрывая страх, Кйоко спросила, что хотят от нее Хозяева. Они ответили, что она должна помочь им уничтожить русского диверсанта. В противном случае будут убиты не только ее ближайшие, но и самые дальние родственники. Во имя великой Японии, которой она отказалась послужить верой и правдой.
Вынужденная подчиниться, несчастная Кйоко стала разыскивать Бондарева, понятия не имея, что он лежит в больнице, жестоко избитый все теми же людьми в масках, твердящими, что они действуют во благо Японии. Когда он явился к ней, она решила, что приютит его и никому не скажет об этом. Так она и поступила, нарушив приказ.
Но Хозяева перехватили СМС-сообщение Бондарева и поняли, что их обманули. Тогда они похитили младшую сестренку Кйоко, отрезали ей мочку уха и прислали на фабрику. Напуганная до полной немоты, девочка передала старшей сестре сверток, в котором лежали бритва и записка, гласившая:
«СЕГОДНЯ. ИЛИ…»
Кйоко отправилась домой. Дожидаясь, пока Бондарев свяжется с ней, она несколько раз была близка к самоубийству, но опасалась, что ее смерть не убережет от расправы ее семью. Потом состоялось свидание. Кйоко думала, что убить спящего Бондарева будет легко, но, приподнимаясь, долго смотрела на него, а потом опять падала на подушку. Прошло несколько часов, прежде чем она решилась. Вспомнила дрожащие губы сестренки, пластырь на ее ухе и встала за бритвой.
— Но ты проснулся, — закончила она рассказ. — Ты счастливчик. А вот я и моя семья… — не договорив, она понурилась.
Бондарев заставил ее поднять голову и велел:
— Смотри мне в глаза.
— Смотрю. И что? — подчинилась девушка.
— С тобой и твоими родными все будет в порядке. Мне понадобится всего несколько дней, чтобы покончить с этим безумием.
— За эти несколько дней Хозяева успеют расправиться с нами, — печально проговорила Кйоко. — Они приказали мне позвонить, когда дело будет сделано. Они подъедут к отелю и что я им скажу?
— Я тебя научу. Надо выиграть время.
— Но как?
Не сводя с Кйоко взгляда, Бондарев завладел ее бритвой. Она побледнела, запрокинула голову, подставляя белое горло с пульсирующими жилками, и попросила:
— Только пусть мне не будет больно. Очень тебя прошу, Константин.
— Дура, — буркнул Бондарев и провел бритвой по своему левому плечу.
Потекла кровь. Японка вскрикнула и отшатнулась. Он привлек ее к себе:
— Ты должна перепачкать руки и одежду. Потом вызовешь Хозяев к отелю и скажешь, что со мной покончено. Поскольку ты их боишься, то будешь трястись от страха. Отлично. Это будет выглядеть очень убедительно.
В глазах Кйоко загорелись огоньки надежды, но она все еще сомневалась.
— А если они захотят подняться, чтобы проверить?
— Если бы хотели, давно бы поднялись, а не посылали тебя, — возразил Бондарев и завладел ее хрупкой ладошкой. — Давай, берись. — Он приложил руку девушки к своему плечу. — Не бойся. Это всего лишь кровь.
Через десять минут она выглядела, как заправский убийца на месте преступления. Пятна крови не бросались в глаза сразу, но были заметны и на ее брючках, и на рубашке.
— Шубу не застегивай, — сказал Бондарев, заматывая плечо бинтом, позаимствованным в аптечке. — В глаза Хозяевам не смотри, изображай панику и растерянность. Скажи им, что я мертв, и вручи им это… — Он протянул ей окровавленную бритву, замотанную в кусок простыни. — И еще одна деталь. Очень важная.
Почти без замаха он ударил Кйоко по лицу тыльной стороной ладони. Она вскрикнула и схватилась за верхнюю губу.
— Извини, но так надо. Я ведь сопротивлялся, у меня была бурная агония.
— Завтра утром все выяснится, — сказала Кйоко, поминутно трогая губу кончиком языка. — Газеты обязательно написали бы, если бы в отеле обнаружили труп иностранца.
— А труп не найдут. Ты пообещаешь избавиться от него.
— Каким образом?
— У тебя ведь есть отец, братья?
— Два старших брата, — похвасталась Кйоко.
— То, что нужно, — одобрил Бондарев. — Скажешь Хозяевам, что они вызвались тебе помочь, потому что хотят спасти тебя и свою семью. Хозяева только спасибо скажут. Хотя от этих ублюдков благодарности вряд ли дождешься. Но это не важно. — Он встряхнул японку, готовую впасть в ступор. — Звони им и спускайся. Все будет в порядке.
Она шагнула к двери и вышла из номера. А Бондарев спросил себя, не отправил ли он бедняжку на эшафот? Хотя она и собиралась убить его, он по-прежнему не питал к ней зла.
Поспешно одевшись, он спустился вниз, вышел на улицу и отошел в сторону, чтобы наблюдать за входом в отель издалека. Пистолет торчал за поясом его брюк, расчехленный нож был наготове в рукаве куртки.
Ожидание было недолгим. Самое большее, пять минут. Выглядывая из-за угла, Бондарев увидел джип, притормозивший возле бордюра. К нему подошла Кйоко, заднее стекло поползло вниз, и Бондарев узнал Хато Харакумо, сидящего внутри. Да, да, это был управляющий «Такахито Той Компани» собственной персоной. С непроницаемым лицом он выслушал отчет девушки.
Затем из джипа выбрался звероподобный японец с ежиком черных волос, линия которых начиналась двумя пальцами выше бровей. Он придирчиво осмотрел Кйоко, принял у нее тряпичный сверток и, переговорив с Харакумо, вернулся на переднее сиденье. Окно закрылось, джип отчалил и умчался по улице, освещенной фонарями и вывесками. Кйоко обернулась налево, посмотрела направо, сунула руки в карманы шубейки и быстро пошла к своей машине.
Бондарев ее не окликнул. Теперь все его мысли сосредоточились на Мизуки. Нужно было как можно скорее выяснить, на чьей она стороне.
25
В респектабельном квартале царила такая тишина, что двигатель «Тойоты» производил шум реактивного лайнера. Бондарев ехал медленно, с выключенными фарами и остановился в трехстах метрах от особняка Такахито. Выйдя из машины, он с наслаждением вдохнул свежий, прохладный воздух. Тишина была просто оглушающей. Пение какой-то ранней пташки лишь подчеркивало ее.
