Книга Игрушка из Хиросимы, страница 31. Автор книги Максим Шахов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Игрушка из Хиросимы»

Cтраница 31

— Командование? — вкрадчиво переспросил он. — Кем?

— У меня большая семья, — сказала Мизуки.

— У меня тоже, — пискнула Кйоко.

Бондарев насторожился. Язвительная усмешка исчезла с его лица.

— И слуги, — продолжала Мизуки. — У меня, у моих родичей. Если собрать всех, получится немало. Я могу обзвонить всех.

— И они согласятся пойти в бой?

— Не все. Но те, для кого важна честь рода, приедут. Хотя бы для того, чтобы быть со мной рядом, поддержать меня и отца в трудную минуту. На таких, как мой брат Макимото, положиться нельзя, но есть и другие.

Это был первый случай, когда Мизуки признала свое родство с Макимото, и Бондарев отметил это про себя с удовлетворением. У красавицы-японки становилось все меньше секретов от него. Пустяк, а приятно.

— А ты не боишься подвергнуть родственников опасности? — спросил он.

— Они и так находятся в опасности, — заявила Мизуки. — Я расскажу им, что террористы угрожали истребить их всех. Мне кажется, это объединит их. У нас древний и героический род. Моими предками были самураи и камикадзе.

Звучало это достаточно наивно, но Бондарев не позволил себе улыбнуться. На его глазах запуганная, униженная женщина готовилась вернуть себе честь и достоинство. Если это был не героизм, то что тогда?

Тут подала свой звонкий голосок Кйоко, словно желая напомнить Бондареву о своем существовании:

— А потом, когда нас будет много, — сказала она, — можно будет обратиться в полицию. Пусть они обыщут фабрику и найдут улики. Тогда террористам не поздоровится.

Бондарев хорошо помнил скептические высказывания Мизуки по поводу полиции. В принципе для него в этом не было ничего странного. Он родился и вырос в России, где любого полицейского можно купить, как игрушечного деда-мороза, только по другой цене. Тем не менее он промолчал, предоставив высказаться по этому поводу Мизуки.

— Полицейские предупредят Хозяев северных территорий, вот и все, — сказала она. — Или попросту арестуют нас. За хранение оружия, за вторжение на чужую собственность, за что угодно. И как быть тогда?

Кйоко промолчала. Бондареву тоже нечего было сказать. На этом совещание и закончилось. Его участники разошлись по разным комнатам.

32

Родственники начали прибывать на следующий день после полудня. Женщин и детей направляли на второй этаж, мужчины собирались на первом. Все они были разного возраста. Некоторые одевались на европейский манер, другие носили кимоно или какие-то странные одежды, напоминающие тоги. Если у кого-то было припрятано оружие, то определить это со стороны не получалось.

Наши и другие слуги встречали приезжающих, приветствовали их и вели в столовую, где была накрыта целая скатерть-самобранка.

Поскольку для приема такого количества гостей требовалось много свободного места, служанок из дома спровадили. Приготовлением обеда и раздачей блюд занялись Мизуки и Кйоко. Обе раскраснелись и запыхались, но никто не почувствовал себя обделенным.

Бондарев насчитал не менее трех десятков представителей мужского пола, которые на что-то годились. Нет, они не были бойцами, но в таком количестве представляли собой внушительную силу. Всяких малолетних племянников и немощных стариков Бондарев решил не привлекать. Произведя отбор, он получил в свое распоряжение разношерстное ополчение, состоящее из недисциплинированных, говорливых и порядком напуганных японцев. Однако надо отдать им должное, свой страх они перебороли и были готовы помочь своей родственнице. Чтобы укрепить их в решимости, Мизуки Такахито вручила каждому белый конверт с двумя тысячами долларов. Бондарев надеялся, что это ее не разорит. Кроме того, спонтанная рейдерская акция могла вернуть японке контроль над фабрикой, которую у нее отобрали Хозяева северных территорий во главе с управляющим Хато Харакумо.

Раздав деньги, Мизуки произнесла небольшую пламенную речь перед родственниками. Выступление ее было построено очень грамотно. Сначала она напомнила о их общей принадлежности к древнему славному роду, с которым когда-то считались даже императоры. Затем коротко обрисовала черными красками Хозяев и процитировала их угрозы. А закончила гневными риторическими вопросами, на которые следовали дружные ответы собравшихся, выкрикивающих хором «да» или «нет», в зависимости от обстоятельств.

— Так позволим мы истребить наш род каким-то жалким выродкам? — выкрикивала Мизуки, вошедшая в раж до такой степени, что ее бронзовое лицо блестело от пота.

— Не-е-ет! — ревели мужчины.

— Забьемся ли трусливо в норы, ожидая, пока нас прикончат по одиночке?

— Не-е-ет!

— Хватит ли у нас мужества и сил справиться с жалкой кучкой негодяев?

— Да-а-а!

— Боимся ли мы их?

— Не-е-ет!

— Значит, мы готовы дать им решительный бой?

— Да! Да! ДА-А-А!!!

Конечно же, не знающий японского языка, Бондарев мог только догадываться о смысле слов, но он угадывался легко. Потрясающие кулаками мужчины были достаточно воодушевлены, чтобы идти в бой. Мизуки сумела польстить им и объединить их против общего врага — в лучших традициях великих полководцев.

Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы эта разношерстная толпа дядюшек и племянников Мизуки одержала победу над вооруженными террористами. Достаточно было выстрела, чтобы обратить родственников в бегство, но Бондарев надеялся, что до этого не дойдет. Их преимущество состояло в том, что они были многочисленны. Завидев такую толпу, да еще частично вооруженную, Хато Харакумо вряд ли отважится отдать приказ открыть огонь. Будет слишком много шума и крови, чтобы избежать огласки. Даже если бы вся полиция Хиросимы тайком сочувствовала Хозяевам северных территорий, ей придется провести полномасштабное расследование, за которым станет пристально следить весь мир. Таким образом, вероятность перестрелки составляла ноль целых сколько-то там тысячных процента.

И все же, дабы родственники чувствовали себя увереннее, следовало разрешить им держать оружие при себе (тем, у кого имелись соответствующие документы). Ну а чтобы они в запарке не перестреляли друг друга и не покалечились сами, Бондарев устроил небольшой инструктаж.

Для начала он собрал родичей Такахито в опустевшей столовой, где произвел инспекцию наличествующих стволов. Их было восемь. Китайские штамповки, один полицейский «кольт», пара «беретт» и древний наган, предъявленный старшим племянником Мизуки. Состояние оружия показалось Бондареву ужасающим. Никому и в голову не пришло почистить пистолеты перед применением. Если бы племяннику вздумалось спустить курок, то он в лучшем случае остался бы без руки или без глаза.

Раздав ополчению ветошь и смазку, Бондарев показал, как следует ухаживать за оружием, а когда оно было приведено в порядок, объявил:

— Патроны я изымаю. Если у кого-то есть запасные обоймы, прошу сдать. Стрельба исключается.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация