– Никакого обыска! Забирайте Давыдова, а девушка останется со мной, – объяснял старшему полицейскому майор Бурков, сдерживая Дину.
– Я должен связаться с начальством, – оправдывался полицейский.
– Ах ты, гад! – Дина молотила мокрым полотенцем Буркова. – Прикажи им отпустить его!
Испуганная консьержка исчезла первой. Вслед за ней двое полицейских вывели Давыдова. Дина ударила Буркова коленом в пах и выскользнула босиком из квартиры.
Лифты находились в тамбуре за отдельной дверью. Полицейские нажали кнопку и ждали. Дина сбежала вниз по лестнице.
Оказавшись в холе первого этажа, девушка схватила горшок с цветком и заняла позицию напротив лифта. Она заранее предвидела события. Сейчас откроется дверь, выйдет пышногрудая консьержка, Дина метнет тяжелый горшок в полицейского и…
Девушка увидела, как горшок бьет в грудь полицейского, падает к ногам, и разъяренный страж порядка выхватывает пистолет.
Нет, этот вариант не пройдет. Надо менять тактику.
Полицейские едут в пассажирском лифте, а грузовой, который может спуститься в паркинг, стоит на первом этаже. Дина отсчитывает секунды, нажимает кнопку вызова и поднимает горшок над головой. Двери обоих лифтов разъезжаются одновременно. Тяжелый горшок летит на ногу консьержке. Женщина дико кричит. Дина толкает и ее, и центнер живого веса валится на полицейских. Никто не может устоять на ногах. Дина выдергивает Давыдова и запрыгивает с ним в закрывающиеся двери соседнего грузового лифта.
Короткий путь вниз, и они в паркинге.
– Я к ближайшему выходу. Отвлеку их. А ты беги вниз, под аллею! – командует Дина.
– Бежим вместе.
– Не получится.
– Я перехватил код и почти остановил Осадчего. Еще бы пара секунд!
– Через пятнадцать секунд они будут здесь. Беги!
– А ты?
– Я обещала помочь на митинге. Там всё серьезно.
– К черту митинг! Пропадают твои деньги!
– Беги, Давыдов!
Дина пихнула Михаила и убедилась, что он скрылся. Когда полицейские опустились по лестнице в паркинг, они услышали звук удаляющихся шагов. Они прибавили хода и настигли девушку во дворе.
– Где Давыдов, говори!
Босая Дина подставила лицо под солнечные лучи и победно улыбалась:
– Пижамная вечеринка затянулась. – Она была босиком и в пижаме.
– Ты арестована за нападение на полицию! – полицейский выкручивал тонкие руки девушки, толкая ее к машине.
– Полегче, капитан! – Из притормозившей рядом BMW вышел полковник Григорьев и предъявил удостоверение. – Динара Кузнецова поедет со мной.
– Она пособница, я напишу рапорт, – огрызнулся уязвленный капитан полиции.
Григорьев, не обращая внимания на недовольство полицейских, взял девушку за руку и пересадил в свой автомобиль. BMW тут же покинул двор.
– Дина, у нас мало времени. Сейчас мы приедем на место митинга, и я объясню, что надо делать.
– Не дождетесь! – отрезала девушка. – Вы сдали Давыдова!
Олег Александрович сжал челюсти. Он хотел объяснить, что Дина сегодня может спасти жизнь многих людей. Парней и девушек похожих на нее. Будет кровь, будет горе, будет вспышка неуправляемой злобы. И всё это она может остановить. От нее зависят не только конкретные судьбы, но и благополучие родной страны. Если теракт совершится во время митинга оппозиции, хаос и паника нарушат нормальную жизнь. Григорьев готов был признаться, что его мощная контора не успела найти нелюдей, задумавших преступление. Надежда только на Дину. Лишь ее необыкновенный дар может предотвратить взрыв. И если она этого не понимает…
– Останови, – приказал полковник водителю.
Черный автомобиль, мчавшийся по Садовому кольцу, прижался к обочине.
– Ты свободна. – Григорьев открыл дверь, уставшие глаза смотрели сквозь девушку.
Дина гордо шагнула на тротуар. Она хотела бросить напоследок что-то дерзкое, но увидела впереди проспект Сахарова.
От Садового кольца широкий проспект был отгорожен полицейскими автобусами и машинами ДПС. В оцеплении стояли омоновцы с дубинками, одетые в бронежилеты и каски. К двум дежурившим бригадам скорой помощи подъехала третья.
Рука девушки еще лежала на двери. Она обернулась на полковника, потом на машины скорой помощи и снова на полковника. Григорьев ждал.
– Поехали! – Дина села в машину и хлопнула дверцей.
Олег Александрович коснулся плеча водителя. Его глаза посветлели.
– Только обещайте снять обвинение с Давыдова, – угрюмо попросила девушка.
– Если будут основания, я сделаю всё, что смогу, – честно пообещал полковник ФСБ.
– И еще, мне нужна моя одежда и телефон.
– Вещи подвезет Бурков.
Глава 39
На ухоженной аллее жилого комплекса «Шуваловский» стояли скамейки в окружении кустов. Михаил Давыдов занял одну из них, прикрыв пластиковые наручники газетой из соседней урны. Он здраво рассудил, что искать его будут у входа в метро и на транспорте, а не в ста метрах от места бегства.
С аллеи был виден пафосный итальянский ресторан «Ассаджиаторе». Когда рядом с ним припарковалась представительский «Лексус», Давыдов быстро прошел к машине и сел на заднее сиденье.
– Спасибо, что приехал, – поблагодарил он Игоря Моисеева.
– Обижаешь, старик.
– У тебя есть, чем перерезать? – Михаил показал пластиковые удавки на запястьях.
– Я чувствую себя гангстером. Погнали в мой новый офис.
– Это далеко?
– Скорее высоко.
Новый офис «Лаборатории Моисеева» располагался на верхних этажах недавно построенной высотной башни. Друзья поднялись на скоростном лифте на последний этаж и оказались в необжитом помещении.
– Пока смонтирована серверная и пара кабинетов, – объяснял Моисеев, копаясь в коробках с канцелярскими принадлежностями. – Вчера отладили крутую систему пожаротушения. Теперь я застрахован даже от поджога. Давай свои руки.
Он нашел большие ножницы и перекусил пластиковые наручники.
– У тебя здесь никого нет? – Давыдов протирал освобожденные руки и осматривался.
– Сегодня только мы, а вчера были работяги и VIP-клиент. Помнишь, безумца Никаса, который рискнул поставить на обвал акций в понедельник? Так это оказалась женщина. Вот так-то! Совсем без мозгов, чтобы такое прогнозировать. Пожелала в понедельник работать здесь, чтобы застраховаться от технических сбоев. Пока осваивала рабочее место, вынужденно поучаствовала в тестировании системы пожаротушения. Надо приготовить для нее сердечные капли. Кстати, мне кажется она в твоем вкусе. Когда ты описывал свою подругу, я представлял именно такую женщину. Правда, у Никас есть одна странность…
