А вообще, если бы я хотел очистить этот мир от грязи, то скорее всего сжег бы весь алкоголь, и перерезал бы всем алкоголикам глотки. Поверьте, жить бы стало гораздо проще. Две огромные проблемы, которые поддерживают друг друга на протяжении нескольких веков, канули бы в лету. Нет алкоголя, нет риска появления новых алкоголиков. Нет алкоголиков – исчезает рынок сбыта алкоголя. Ну а пока этого не случилось или мне не пришла подобная навязчивая идея в голову, я лежу в уютной кровати со своей любимой девушкой, и смотрю по телевизору на страдания чужой страны. Что может быть лучше? Только если…
– Знаешь, что я понял в жизни, – я смотрел в потолок, и размышлял на свои любимые вечные темы о жизни.
– Что? – Она посмотрела на меня сверху вниз, не отрывая головы от моей груди.
– Я понял, что почти каждый человек на планете, не совершает две важные вещи, которые могли бы кардинально изменить его отношение к миру и развить мировоззрение в нужном направлении. Также позволить немного отслоить и отдалить веру от человека. А это уверенный шаг к победе над религией.
– Ты о чем? – она состроила тупой, непонимающий взгляд. Я усмехнулся.
– Ну, ты подумай. Что, почти каждому человеку, не удастся сделать в жизни. Никогда.
Она нахмурила гладкие, ровные брови и опустила глаза. Поняв, что бессмысленно ждать, я продолжил:
– Полет в космос.
Она снова подняла взгляд на меня, но посмотрела мимо моих глаз, продолжая размышлять.
– Мало кому удастся в этой жизни полететь в космос. Можно сказать – только избранным. Ты только представь, что это «путешествие» так же доступно, как и полет в Турцию на отпуск. Представляешь, как бы это повлияло на наш мир в целом? Я думаю, верующих людей стало бы, как минимум, вдвое меньше. Мне кажется, когда находишься там, и видишь планету со стороны, всю её округлость, беззащитность, и относительную миниатюрность, понимаешь что мир не такой уж сказочный. Планета кажется невероятно маленькой. А кто такие тогда мы? Я тебе отвечу, мы никому не нужные существа. – Я взглянул на неё, она внимательно слушала, не сводя с меня глаз, я обожал её за это. Я мог говорить что угодно, сколько угодно и когда угодно, а она всегда слушала, не перебивая. Это редкое качество. – Потом ты смотришь в другую сторону и видишь лишь пустоту. Тьму, полость, вакуум, сквозь который прорываются лучи большой звезды. На земле ведь не так. Куда не глянь – на триста шестьдесят градусов – везде эта навязчивая планета. Даже если посмотришь вверх, то увидишь лишь слои атмосферы, которые своим «ходом» тебе никогда не преодолеть. Куда не пойдешь, везде тебя будет безысходно притягивать гравитация к тошнотворного цвета земле. – Я выдохнул, затягиваясь в глубокие пучины депрессивных размышлений. Но моя любовь вытянула меня. Разбудила. Впрыснула ярких красок в душу своим нежным голосом:
– А второе?
Настал тот момент – «все или ничего». Пистолет лежал в ящике с чистыми трусами, на случай если что-то пойдет не так. Отца не было дома. Я был готов. Плевать на правила. Я их создал, значит, только мне можно ими пренебрегать. Тем более, я уже совершил достаточное количество убийств, чтобы позволить себе это. Конечно, привыкать к таким привилегиям не стоит. Но любовь… Ради любви попробовать стоило.
– Убийство человека.
Она взглянула на меня с легким непониманием, но явной уверенностью, что я сейчас все поясню.
– Что? Ты думаешь, что я это только что придумал? Можно сказать это мантра, это истина. Отрицать это, значит лгать себе. В лишении жизни человека есть что-то таинственное. Когда человек, замертво падает перед тобой и превращается в груду гниющего мяса и костей, ты понимаешь, что там – после смерти – ничего нет. И человек – не есть душа, а есть – огромное количество клеток управляемых электрическими посылами мозга. Вот только в отличии от полета в космос, возможность совершить убийство не зависит от огромных денег или неповторимой выносливости твоего организма. Это может сделать каждый здесь и сейчас.
– Откуда ты знаешь все эти подробности про смерть человека?
– А что ты думаешь, я делал, там во дворе? Как ты сказала – я шпион. Я собирал информацию о людях, которых потом собирался убить. Но ты мне, можно сказать, помешала.
Она расхохоталась, так же как и тогда на скамейке. Возможно, она хотела высмеять то, что я сказал, но как бы она не старалась, её смех был милее сотни пищащих котят. Она поднялась с кровати и подошла к окну. Она была полностью голая, я не мог отвезти взгляда от тонкой шеи, плавно переходящей в узкие плечи. О, как же я любил её узкие плечи.
– Не хочешь, не верь.
Она снова посмотрела на меня игривыми глазами. Странно, но это взбесило меня. Я только что, буквально, открыл ей душу. Она единственная, кому я рассказал о том, чем занимаюсь в свободное время. А она лишь смеётся мне в лицо. Хоть и невероятно мило. Необъяснимым рвением я встал с кровати, подошел к шкафу с одеждой и выдвинул ящик с трусами, поверх которых лежал небольшой пистолет. Ох, сколько жизней он отнял. Я взял пистолет, поднял вверх, поджав губы, и увидел, как расширились зрачки Евы, в её глазах вспыхнули огоньки. Это был тот самый, единственный благополучный исход, один из многих тысяч различных исходов. Она могла запаниковать, сбежать, закричать, ударить меня, выхватить пистолет, выброситься в окно и т. д. Но у неё вспыхнули огоньки. Я все понял. Она моя. Та самая недостающая часть меня, идентичная мне, жаждущая убивать людей.
– Он настоящий? – Ева подошла как можно ближе ко мне, не сводя взгляда с пистолета.
– Конечно, – я протянул ей пистолет. Он был не заряжен, так что волноваться было не о чем. Она обхватила своей тонкой кистью рукоятку пистолета и взвесила его в воздухе, что, вероятно, означало, что он ей показался тяжелым. Потом выставила перед собой на вытянутых руках, повторяя всем знакомые движения голливудских боевиков. Как же она выглядела сексуально с этим пистолетом. Я заметил, что её дыхание сильно участилось.
– Это возбуждает. – Она посмотрела, на меня голодными глазами. Я не собирался на этом останавливаться. Забрав у Евы пистолет, я повернулся к ящику с трусами, запустил руку поглубже и вынул обойму, заполненную блестящими золотистыми пулями. Потом снова повернулся к обнаженной Еве и демонстративно, уверенным движением загнал обойму в пистолет. Потом также технично передернул ствол, и легким движением большого пальца переключил рычаг предохранителя, на режим «огонь». Затем медленно приблизил пистолет к Еве, и приставил к подбородку.
– Вот это – возбуждает. – Она смотрела на меня испытующе из-под лобья. Я буквально слышал, как сильно бьется её сердце. Теперь она была полностью в моей власти. Я грубо надавил дулом пистолета на её шею, и Ева послушно поддалась мне, отступив назад. Тут же, уловив ход моих мыслей, она осторожно повернулась и забралась на кровать, встав в колено локтевую позу и раздвинув ноги. Она сделала это настолько изящно и покорно, что мой член сразу очнулся. Она прогнулась как потягивающаяся кошка, выставив на обозрение гладкую вагину.
