Но волна паники не успела захлестнуть Киру.
– Да нет, какие крысы… – успокаивающе произнесла Леся. – Там еще кто-то лежит. Ну, какой-то человек.
– Ты его видела?
– Нет, конечно! Тут же темно, как у черта в заднице. Но я его слышала. Вот если замолчишь, то ты его тоже услышишь.
И подруги стали слушать. Сначала ничего не происходило, было слышно только их возбужденное дыхание, но спустя пару минут послышалось едва слышное, слабое бормотание. Слов разобрать было невозможно, но бормотание было отчетливым.
– Слышишь? – прошептала Леся подруге. – Там кто-то есть!
– Да. Надо к нему подобраться.
– Ага! Давай, ты вперед, я за тобой.
Извиваясь, словно две гигантские гусеницы, подруги поползли в направлении услышанного звука. К счастью, ползти далеко не пришлось. Очень скоро они натолкнулись на тело. На сей раз, ткнувшись сначала в ткань одежды, потом – в холодные руки, а потом – и в покрытую щетиной щеку, девушки поняли, что перед ними лежит мужчина. Еще не мертвый, но, судя по температуре кожных покровов, уже близкий к тому.
– Как думаешь, кто это?
– А фиг его знает. Но руки у него развязаны.
– Ты что? Серьезно? Тогда надо его привести в чувство! Это наш единственный шанс!
И подруги принялись толкать, бодать и даже щекотать мужчину, лежащего перед ними. При этом они еще и кричали, надеясь, что звуковые волны проникнут в мозговую коробку страдальца и пробудят того к жизни. Если бы им удалось вернуть этого мужчину в сознание хоть на несколько минут, быть может, он бы сумел развязать руки хотя бы одной из них. Шанс был призрачный, но другого у подруг попросту не было.
Однако все было бесполезно.
– Придется его хорошенько тяпнуть.
– Что? Укусить?
– Ну да. Больно, а что делать?! Может, хоть боль заставит его очнуться.
– И кто будет кусать? Ты или я?
– Давай я, у меня зубы лучше.
Леся хотела обидеться и сказать, что у нее зубы тоже очень даже ничего, но вовремя сообразила, что тогда придется кусать незнакомого мужика, который, вероятно, невесть сколько времени не мылся.
– Ну да, – сдалась она быстро. – Кусай ты. У тебя зубы и впрямь лучше.
И Кира тяпнула. Уж тяпнула, так тяпнула! От всей души, что называется. Зубы не прокусили кожу, но все же ощутимый багровый полукруг они должны были оставить. Кира была в этом просто уверена. Но дело того стоило. Если все прежние реанимационные мероприятия не помогли, то на сей раз человек ожил.
– Эй! – воскликнул он протестующе. – Больно!
И тут же новый вопль сотряс воздух:
– Где я?
И следом за этим – сдавленный стон:
– Я в могиле! Меня похоронили заживо!
Кира поняла, что нужно обозначить свое присутствие, чтобы мужчина не впал окончательно в панику. И не помер, не ровен час, раньше, чем окажет им помощь.
– Мужчина, – произнесла она успокаивающе. – Вы тут не один. И мы живы.
– А я? – заволновался мужчина. – А я что, умер?
– И вы живы… надеюсь.
– Да, да, я жив, – забормотал мужчина. – Но что со мной? Я ничего не помню.
– Как вас зовут вы хотя бы помните?
– Нет.
– Совсем нет?
– Совсем.
– Но руки ведь у вас свободны? Развяжите нас!
– Хорошо, я попытаюсь.
И мужчина принялся неловко шарить по телу Леси, которая оказалась ближе к нему.
– Это у вас что?
– Это у меня грудь!
– Ой, простите, пожалуйста, – смутился мужчина. – Если хотите, я могу перестать.
Вот еще, нашел время реверансы выделывать! Кисейная барышня, а не мужик!
– Продолжайте, не останавливайтесь, – сквозь сжатые зубы произнесла Леся.
Наконец, мужчина нашел кисти ее рук и, повозившись, сумел распутать узел, и Леся смогла встряхнуть руками.
– Ай! – завопила она, когда острая боль в пальцах возвестила о возвращающейся к ним жизни. – Как колет!
– Ничего, это скоро пройдет, – утешила ее Кира. – Было бы хуже, если бы не болело. Это бы означало, что ткани омертвели, начался некроз.
– Скажешь тоже! Это сколько же тут надо проваляться, чтобы начался некроз?!
– А ты знаешь, сколько мы тут пробыли?
– Я? Нет.
– И я – нет. А вы, мужчина, тоже не знаете?
– Я?.. – растерялся их новый знакомый и признался: – Я вообще ничего не знаю.
Голос мужчины звучал печально. Но подругам было не до него. Мужчина распутывал их, и потихоньку руки и ноги у девушек снова стали шевелиться. Спустя какое-то время они даже сумели встать. Но когда их примеру последовал мужчина, послышался сдавленный возглас:
– Что с вами?
– Я ударился макушкой. Тут потолок, он совсем низко!
Пройдя взад и вперед, новые друзья по несчастью убедились, что помещение, в котором они находятся, примерно два метра в ширину и пять в длину. Высотой же оно было менее двух метров. К тому же в помещении имелась дверь. Она была глухая, железная, без замочной скважины и, судя по всему, закрывалась снаружи на засов.
– Мы тут замурованы заживо! Бетон и железо!
– Не надо впадать в отчаяние. Мы живы – и это главное.
– И сколько мы тут будем находиться? Тут темно, холодно, и у нас нет еды. Мы умрем!
– Люди вообще умирают, это свойство нашей жизни, – заметил мужчина. – Не надо бояться смерти, надо уповать на то, что Господь услышит нас в любой час и в любой беде. Надо лишь мысленно воззвать к его помощи, и она неминуемо придет.
– Вы хотите сказать, что мы должны помолиться?
– Я не настаиваю на чтении канонических текстов, хотя и они сейчас будут очень к месту. Вот, кстати, мне на ум пришли такие слова…
И мужчина певучим, очень приятным, каким-то намоленным голосом завел:
– Отец мой небесный, взываю к тебе из темницы, в коей томится мое тело. Но пуще телесных моих бед взываю я к тебе о ниспослании сил для укрепления духовной моей мощи. Ниспошли мне силу перенести все выпавшие на мою долю испытания. И помоги…
– Очень хорошо, – перебила его невежливая Кира. – Но вы молитесь не совсем о том, что нам нужно именно в этот момент. Спасение души – это очень хорошо, но не надо забывать, что мы все тут оказались по милости одного и того же человека. И если вы не помните, как тут очутились, то я вам скажу: нас с подругой одурил некто Снетков. Валерий Снетков… Знакомо вам это имя?
– К сожалению, нет, – вежливо произнес мужчина. – Но если вас не устраивает моя молитва, помолитесь сами.
