– Леня, тут Пу И очень просится со мной, его можно взять?
– Ни в коем случае! – заорал потерявший терпение Маркиз. – Ты соображаешь, что говоришь?
– Нельзя, Пуишечка, детка, – вздохнула Лола, повесив трубку. – Вы уж тут посидите с Перришоном…
Песик надулся и ушел в спальню, даже не попрощавшись с хозяйкой.
Худощавый невысокий человек с длинными, как у обезьяны, руками открыл отмычкой навесной замок и проскользнул на чердак.
До назначенного времени оставался еще целый час, но следовало заранее занять позицию, привыкнуть к ней, тщательно подготовиться. Выстрел должен быть единственным, ошибка недопустима, поэтому нужно принять во внимание освещение и прочие нюансы, которые могут иметь решающее значение.
Исполнитель прошел по чердаку, приблизился к своей огневой позиции. Что-то его слегка насторожило. То ли какой-то незнакомый запах прибавился к царящему на чердаке запаху застарелой слежавшейся пыли, то ли чуть сдвинулся кусок гофрированного картона на полу…
Позади послышался какой-то шорох.
Киллер настороженно замер. Стараясь не дышать, он вытащил из-под мышки тяжелый пистолет с глушителем и резко повернулся.
Палец уже готов был нажать на спусковой крючок, но, увидев, что вызвало его беспокойство, исполнитель тихо, почти беззвучно рассмеялся: на потолочной балке сидел сизый голубь, он запустил голову под крыло и самозабвенно чистил перья.
«Спокойнее надо быть, спокойнее, скоро от собственной тени начнешь шарахаться…»
Мужчина убрал в кобуру пистолет и достал из сумки главное оружие – разобранную снайперскую винтовку.
Быстро соединив ее части, прикрепив прицел и навернув на ствол глушитель, он опустился на картонную подстилку, повозился, удобно устраиваясь, и выставил ствол в подготовленное отверстие.
В линзе прицела хорошо был виден один из столиков уличного кафе. Киллер осторожно перевел оружие, поймав в перекрестье прицела спинку стула.
Позиция была великолепна, теперь нужно только дождаться появления объекта, и дело будет сделано. Вот что значит – тщательно подготовиться к операции, тогда само выполнение становится легким и необременительным!
Мужчина самодовольно улыбнулся и слегка расслабился, чтобы напряженные мышцы не одеревенели от ожидания.
Время медленно шло, оно словно сгустилось и стало вещественным, осязаемым. Киллер скосил глаза на циферблат часов. До начала операции оставалось двадцать девять минут. Неожиданно на улице, перед самым кафе, появилась большая, неповоротливая машина. «Мусоровоз, – удивленно понял киллер. – Какого черта он здесь делает?»
Мусоровоз развернулся, встал перед самым кафе и заглох.
Только этого не хватало!
Огромная машина наглухо перекрыла линию огня, сделала такую отличную позицию совершенно бесполезной!
Исполнитель тихо выругался. Вот тебе и тщательная подготовка операции! Никогда ни в чем нельзя быть уверенным! Какая-то дурацкая случайность может все испортить! Случайность? А может быть, это вовсе не случайность?
Но о таком варианте не хотелось даже думать. Скорее всего, это случайность – дурацкая и непредсказуемая!
Киллер несколько раз глубоко вдохнул, постарался успокоиться. Время до начала операции еще есть, может быть, этот кретин успеет починиться и уехать, главное – не терять самообладания…
Он поймал в прицел мерзавца-водителя – естественно, не для того, чтобы убить его, хотя идиот вполне этого заслужил, а просто чтобы разглядеть это насекомое, которое мешает исполнению такой важной операции!
Как он и предполагал, лицо у водителя – тупое, мрачное… Отвратительный, ограниченный тип! Он что-то делал с мотором – может, успеет устранить неисправность и уедет?
К водителю подошел администратор кафе, он громко ругался, размахивал руками, но ушел ни с чем. Сигналили и матерились проезжающие по улице шоферы. Один из них, типичный бандит, вылез из машины, попытался припугнуть мусорника, но тоже вынужден был отступить. Да, видно, крепкий попался орешек!
Назначенное время подошло и миновало. Мусоровоз стоял на прежнем месте.
Киллер тихо ругался и думал, что же ему теперь делать. Но тут у него в кармане бесшумно задрожал мобильный телефон. При своей профессии исполнитель, естественно, использовал только вибровызов.
– Я, – киллер поднес трубку к уху, хорошо зная, кто ему звонит: по этому телефону мог звонить только шеф.
– Понятно, что ты, – проскрипел знакомый голос, – кто же еще! Ну что, перехитрил он тебя? А ты говорил, что все продумано до мелочей и никаких сбоев не будет?
– Ну кто же мог знать, – проговорил киллер, – что появится этот дурацкий мусоровоз?
– Ты что, совсем тупой? – Голос шефа переполнился злобой. – Ты что, думаешь, этот гребаный мусоровоз встал на этом месте случайно? Именно в то время, когда мы назначили операцию? Да разуй глаза! Он его нанял, специально поставил в этом месте!
– Не может быть! – растерянно произнес исполнитель, в глубине души уже понимая, что шеф прав.
– Ладно, сейчас некогда проводить разбор полетов! – рявкнул хозяин. – Быстро спускайся, может, еще успеешь его перехватить! Проследишь, куда он пойдет! Фотографии у тебя с собой? Узнаешь объект?
– Узнаю, – недовольно буркнул киллер, отключая телефон.
Он сложил винтовку и чуть не бегом бросился прочь с чердака.
Однако когда он вышел на улицу, там творилось такое, что бывает, наверное, только в сумасшедшем доме накануне ревизии.
Встревоженные официанты бегали среди обозленных посетителей, пытаясь отчистить их от мусора и хоть как-то успокоить. Мусор был везде – на тротуаре, на столиках и стульях, на одежде особенно везучих клиентов… Виновник же всего этого карнавала, грузовик-мусоровоз, неторопливо заворачивал за угол.
Исполнитель растерянно огляделся.
В этой суматохе очень трудно было найти объект, хотя он и помнил его лицо. Правда, лицо на той фотографии, которую дал шеф, было очень обычное, совершенно не запоминающееся, но киллер не сомневался, что узнает его, если встретит…
Однако вокруг творилась такая неразбериха, что только рябило в глазах.
Похоже, шеф прав, и на этот раз объект действительно переиграл его…
Худощавый, невысокий человек, понурившись, шел по улице, размахивая длинными, как у обезьяны, руками. Он был очень расстроен. Сегодняшняя неудача была больше чем просто ошибка. Она могла погубить его репутацию, а при его профессии репутация – это все…
Он был очень расстроен, но, несмотря на это, ни на минуту не терял безупречного профессионального внимания и совершенно автоматически фиксировал лица прохожих. Это было для него уже инстинктом, таким же, как у знаменитой собаки Павлова, и происходило независимо от его сознания.
