– Вот именно, при его возможностях! – хмуро проворчал Толя. – Что мы против него? Пустое место! Он нас раздавит и не заметит! Да если бы в нем одном было дело…
– Вот ты мне сейчас все и расскажешь, – сказал Леня, – и не опускай руки раньше времени! Лучшая оборона – нападение. Пока ты здесь прячешься, инициатива в его руках, он может делать все, что хочет, а хочет он одного – избавиться от тебя навсегда. Ведь ты дежурил в банке в тот вечер, когда Поздняков убил Алексея Ивановича…
– Слушай, откуда ты знаешь про Позднякова? – прервал Леню Уточкин.
– От верблюда, – любезно ответил Маркиз, – я видел кассету, на которой управляющий банка тащит Казаркина по коридору… И Казаркин, судя по всему, уже мертвый…
– Точно, так все и было. Только откуда ты знаешь про кассету? – подозрительно спросил Толик. – Ее видели только двое – я и зам по безопасности.
– Который в катастрофе погиб? – осведомился Леня. – Ну-ну… Ты, дорогой, ошибаешься, кассету эту видел еще я. И очень хочет увидеть управляющий банком Поздняков. А еще больше он хочет получить ее в свое пользование. Только пользоваться этой кассетой он не станет, а сразу же ее уничтожит. Ну это мы еще посмотрим, кто кого!
– А от меня-то ты чего хочешь? – спросил Толя.
– Информации, – честно ответил Леня, – как можно более подробной информации. Ты вроде Казаркину родственником приходишься? Ну вот и расскажи мне все об этой семейке.
– Что ж, видно, придется, – вздохнул Уточкин. – Эту историю надо рассказывать с самого начала… – добавил он, – только пойдем уж в дом, а то мне до того осточертело торчать в этом сарае и при каждом шорохе прятаться в погреб…
Увидев мужчин на пороге, Анна Петровна всплеснула руками и растерянно вскрикнула:
– Нашел-таки, ирод! Как же теперь, Толечка, что же будет? Это я, дура старая, его к тебе привела!
– Не переживай, ба, все нормально, – остановил ее внук, и Леня понял по его тону, что этот рослый, самодовольный, достаточно циничный парень любит свою деревенскую бабку.
Должно быть, он много времени провел у нее в детстве и не смог забыть тех легких, беззаботных дней.
– Ты лучше нам накрой чего-нибудь и водки достань. Надоело мне в погребе сидеть, как крыса!
– Сейчас, сейчас, Толечка! – старуха захлопотала, собирая на стол простую деревенскую еду. На Леню она поглядывала недоверчиво, но поскольку внук выглядел спокойно, она тоже не проявляла прямой враждебности.
Скоро на столе появился чугунок горячей картошки, соленые огурцы, квашеная капуста, соленые грузди, на самой середине, как VIP-персона на банкете, красовалась бутылка водки.
– Ну, за знакомство! – Толя поднял стакан. – Кстати, ты про меня очень много знаешь, а я-то до сих пор даже не знаю, как тебя зовут.
– Леонид, – отозвался Маркиз, – а все остальное узнаешь по ходу дела.
Они выпили по первой, закусили хрусткими груздями, на минуту замолчали, прислушиваясь к деревенской тишине.
– Ну, – проговорил наконец Леня, – так что же за старая история, которую ты мне обещал рассказать?
Уточкин поставил стакан и заговорил.
Лет десять тому назад он, тогда еще подросток, очень часто бывал в доме Казаркиных.
Алексей Иванович, дядя Леша, как он называл его в те годы, был тогда женат на Толиной тете Елене Сергеевне, младшей сестре его покойного отца. Дядя Леша и тогда уже был большим начальником, дом у него был – полная чаша, и он охотно принимал участие в судьбе рано осиротевшего племянника своей жены.
Жили они с женой очень хорошо, только две тучи были на их семейном горизонте. Во-первых, у них не было своих детей. С этим несчастьем Казаркин, кажется, уже смирился и, может быть, именно потому так много внимания уделял племяннику.
Но если сам Алексей Иванович вроде бы не придавал бездетности большого значения, его жену это чрезвычайно мучило. Она очень тяжело переживала отсутствие детей, посещала всех врачей, каких только могла найти, но все было бесполезно. Врачи пожимали плечами и говорили, что и муж, и жена Казаркины вполне здоровы и причина их бездетности лежит за гранью научных знаний.
От этих переживаний Елена Сергеевна периодически впадала в депрессию, и ей приходилось консультироваться уже с невропатологом.
Чаще других невропатологов стала звучать в ее устах фамилия Доценко.
Алексей Иванович беспокоился о состоянии жены, и как-то он захотел побеседовать с лечащим ее врачом. Не сказав ничего жене, чтобы у нее не было лишнего повода для переживаний, он отправился в клинику и нашел кабинет невропатолога Доценко.
Он ожидал увидеть пожилого авторитетного мужчину с проникновенным, пронзительным взглядом, а в кабинете сидела красивая молодая женщина с нервным, подвижным лицом и ухоженными руками.
– А где доктор Доценко? – растерянно спросил Алексей Иванович, подумав, что перед ним медсестра.
– Я – доктор Доценко, – отозвалась девушка, оценивающим взглядом окинув статного, представительного мужчину в дорогом костюме, – Алла Леонидовна Доценко.
Казаркин, справившись с неловкостью, сообщил, что хотел поговорить о состоянии своей жены Елены Сергеевны. Алла Леонидовна весьма охотно обсудила с ним недомогание супруги и дала понять, что такие встречи должны стать постоянными, если он хочет победить болезнь.
Молодая женщина положила глаз на нестарого, обеспеченного мужчину и поставила перед собой цель прибрать его к рукам.
Очень скоро они стали встречаться вовсе не для бесед о здоровье Елены Сергеевны. Казаркин, который не слишком увлекался женщинами и не очень разбирался в них, не смог устоять перед неожиданной страстью молодой и красивой Аллы. Однако всякие разговоры о разводе он решительно пресекал.
– Елена – нездоровый человек, – говорил он любовнице, – если я брошу ее, она этого не перенесет.
Алла устраивала громкие истерики или тихо плакала, отвернувшись к стене, – Алексей Иванович был непреклонен.
Тогда она решила избрать другой путь.
Алла поняла, что Алексей Иванович не разведется с женой. Кроме того, даже если неимоверными усилиями она сумеет подтолкнуть его к разводу, Казаркин по своей врожденной порядочности наверняка оставит жене большую часть имущества – прекрасную квартиру, дачу… а начинать новую жизнь с немолодым мужем почти с нуля ей совсем не хотелось. Хотя она и разыгрывала перед Алексеем неземную страсть и повторяла, что ей нужен он сам, а не его деньги, на самом деле она вовсе не хотела оставлять все его первой жене.
Алла Леонидовна вспомнила о том, что она – лечащий врач Елены Сергеевны Казаркиной, и с неожиданной активностью принялась за ее лечение. Она выписала ей сильнодействующее успокоительное средство. Теперь Елена Сергеевна впадала в странное заторможенное состояние, не отвечала на вопросы, смотрела в пространство пустыми немигающими глазами и с каждым днем все больше и больше уходила от реальности.
