– О многом.
Даже в темноте я заметил ее улыбку.
– А если поточнее?
– Мне не нравится, что этот парень был у тебя в квартире.
Склонив голову к плечу, Ханна окинула меня изучающим взглядом.
– Я думала, это входит в практику свиданий. Иногда мужчины будут подниматься ко мне в квартиру.
– Это я понимаю, – проворчал я. – Но ты спрашивала, о чем я думаю. И я тебе рассказываю.
– Он хороший парень.
– Не сомневаюсь. Но почему бы ему не оставаться славным парнем, который не имеет права целовать тебя?
Она чуть выпрямилась.
– Ты что, ревнуешь?
Глядя на нее, я кивнул.
– К Дилану?
– Меня не приводит в восторг мысль, что с тобой будет кто-то другой.
– Но все это время ты по-прежнему встречаешься с Китти и Кристи.
Я решил пока не развеивать ее заблуждение.
– О чем ты думала, когда сегодня вы были вместе?
Ее улыбка чуть поблекла.
– В основном о тебе. Думала, есть ли сегодня у тебя кто-то.
– У меня сегодня никого не было.
Этот ответ, похоже, выбил Ханну из колеи. Она молчала целую вечность. Мы приехали на ее этаж, двери разъехались, постояли открытыми и вновь закрылись с глухим звоном. Кабина лифта замерла неподвижно до следующего вызова.
– Почему? – спросила наконец Ханна. – Сегодня суббота. По субботам у тебя Кристи.
– Откуда тебе это вообще знать? – спросил я, давя вспыхнувшее в груди возмущение против того, кто счел нужным поделиться с ней этой информацией. – И две последние субботы я провел с тобой.
Она на секунду задумалась, глядя под ноги, а потом вновь перевела взгляд на меня.
– Сегодня я думала о том, что ты мог бы сделать со мной.
И, помолчав, добавила:
– И что я могла бы сделать с тобой. И как мне не хочется делать все это с Диланом.
Я шагнул к ней, углубляясь в тень, и провел рукой от ее бедра вверх, к холмику груди.
– Скажи мне, чего хочешь сейчас. Скажи мне, к чему готова, что я могу сделать.
Я чувствовал, как поднимается и опускается ее грудь, как убыстряется дыхание, и погладил большим пальцем твердую горошинку соска.
– Хочу, чтобы ты полизал меня там, – сказала она, и ее голос чуть дрогнул. – Хочу, чтобы ты делал это, пока я не кончу.
– Само собой разумеется, – шепнул я со смешком. – Когда я займусь этим, ты кончишь не раз.
Она приоткрыла губы и обняла меня за талию, сильней прижимая мою ладонь к груди.
– Хочу, чтобы ты встал надо мной и подрочил, когда я буду лежать на диване, и чтобы ты кончил мне на грудь.
Я уже напрягся, ведь, черт, это была возбуждающая картинка.
– Что еще?
Тряхнув головой, она в конце концов пожала плечами и отвернулась.
– Все. Секс во все отверстия моего тела. Я думала о том, как тебе нравится, когда я кусаю тебя, и как мне нравится это делать. Мы займемся сексом, и я сделаю все, что ты захочешь, чтобы было приятно не только мне, но и тебе тоже.
Последняя фраза удивила меня настолько, что я на секунду лишился дара речи.
– Ханна, тебя что, беспокоит это? По-твоему, я как-то прикидываюсь, делая вид, что мне приятно?
Она взглянула мне в глаза.
– Конечно, Уилл.
Я придвинулся еще ближе, так что прижался к Ханне вплотную. Ей пришлось закинуть голову, чтобы удержать зрительный контакт. Подавшись вперед, я вдавил свой напрягшийся член ей в живот.
– Ханна. Не знаю, хотел ли я когда-нибудь кого-нибудь так же, как хочу тебя. По-моему, нет. Я думаю о том, чтобы просто целовать тебя много-много часов. Ты знаешь, о каких поцелуях я говорю? О тех, которых хватает так надолго, что уже не думаешь ни о чем другом.
Она покачала головой. Ее дыхание обдувало мою шею короткими, резкими порывами.
– Я ничего не знаю о таких поцелуях, потому что раньше мне такого не хотелось.
Ханна просунула руки мне под куртку и под рубашку. Ее ладони были теплыми, и мышцы живота дрогнули и напряглись у нее под пальцами.
– Я думаю о том, как лижу твою киску, – продолжил я. – О том, как беру тебя прямо на полу у себя в прихожей, потому что мне не хватает терпения добраться туда, где можно заняться этим с большим комфортом. В последнее время я не хочу быть с кем-то еще, а это означает, что я провожу массу времени на пробежках или с членом в руке, мечтая, чтобы это была твоя рука.
– Давай выйдем из лифта, – сказала она, мягко выталкивая меня через открывшиеся двери в коридор.
Ханна никак не могла справиться с ключом от квартиры. У меня тоже дрожали руки, когда я провел ладонями от ее талии и до бедер. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не вырвать у нее ключ и самому не вогнать его в скважину.
Когда она наконец-то одолела замок, я втолкнул ее внутрь, захлопнул дверь у нас за спиной и прижал Ханну к стене всего в паре шагов от входа. Нагнувшись, я присосался к ее шее, ее подбородку, запустил руки под юбку, чтобы ощутить под пальцами нежную гладкость бедер.
– Ты должна сказать мне, если я действую слишком быстро.
Ее руки тоже дрожали, когда она зарылась пальцами мне в волосы и впилась ногтями в кожу головы.
– Не скажу.
Я покрыл поцелуями ее подбородок, затем поднялся ко рту, покусывая и посасывая кожу, пробуя на вкус каждый миллиметр ее мягких губ и сладкого, жадного язычка. Мне хотелось, чтобы ее язык прошелся по мне, чтобы губы оставили засосы на груди, а зубы вонзились в бедра, в ноги, в пальцы. Я ощущал себя почти как вырвавшийся из оков преступник – целовал и кусал Ханну, отстранившись лишь для того, чтобы снять с нас обоих верхнюю одежду, стянуть через голову рубашку, расстегнуть и спустить на пол ее платье. Одно движение моих пальцев – и ее лифчик тоже расстегнут. Ханна стряхнула его и шагнула прямо в мои объятия. Ее грудь прижалась к моей, и мне неистово захотелось тереться о нее, наконец-то проникнуть внутрь и трахнуть ее по-настоящему.
Отстранившись, Ханна взяла меня за руку и повела по коридору к своей спальне, бросив через плечо легкую улыбку.
Ее комната оказалась просторной и аккуратной. У стены стояла большая кровать, и это единственное, что я разглядел в тот момент – кроме, конечно, самой Ханны. Она осталась в одних трусиках. Ее мягкие волосы волнами рассыпались по плечам, а взгляд скользил по моей груди, шее и наконец-то уперся мне в лицо.
Казалось, что в абсолютной тишине комнаты слышится глухое тиканье.
– Я столько раз представляла это, – сказала Ханна, проводя ладонями по моему животу и легонько щекоча волосы на груди.
