– Как ты себя чувствуешь? – спросила я, уводя разговор со скользкой почвы.
Лив была теперь замужем и на последних месяцах беременности первым, долгожданным внуком Бергстремов. Странно, что мама решалась отойти от нее хотя бы на десять минут.
Лив вздохнула, и я тут же представила, как она сидит за обеденным столом в своей желтой кухоньке и как ее огромный черный лабрадор укладывается рядышком на пол.
– Я в порядке, – ответила сестра. – Чертовски устала, но в порядке.
– Малыш ведет себя паинькой?
– Всегда, – сказала она с улыбкой в голосе. – Этот ребенок будет само совершенство. Вот увидишь.
– Кто бы сомневался, – хмыкнула я. – Стоит взглянуть на его тетушку.
Лив рассмеялась.
– Ты просто читаешь мои мысли.
– Вы уже выбрали имя?
Лив упорно не хотела выяснять пол ребенка до его появления на свет, что несколько мешало мне в моем стремлении побаловать будущего племянника или племянницу.
– Мы сошлись на нескольких вариантах.
– И? – заинтригованно спросила я.
Список имен, составленный сестрой на пару с мужем и подходящий для обоих полов, вызывал нездоровый смех.
– Тебе ни за что не скажу.
– Что? Почему? – проныла я.
– Потому что ты всегда придираешься к ним.
– Это просто смешно! – возмущенно выдохнула я.
Хотя… она была права. Пока что все выбранные ими имена казались мне просто чудовищными. Почему-то Лив с Робом решили, что названия деревьев и птиц вполне подходят и мальчикам, и девочкам.
– А у тебя что нового? – поинтересовалась она. – Как твои успехи после эпического поединка с боссом, состоявшегося в прошлом месяце?
Я рассмеялась – конечно, она имела в виду Дженсена, а не папу и даже не Лиемаки.
– Я занялась бегом и стала чаще выходить на люди. Мы как бы пришли к… компромиссу.
Лив тут же насторожилась.
– К компромиссу? С Дженсеном?
За последние недели я пару раз говорила с Лив, но ни словом не упомянула о моей крепнущей дружбе, близости или что там у нас было с Уиллом. Но сейчас мне нужно было услышать мнение сестры на этот счет, и живот заранее сводило от страха.
– Ну, ты знаешь, что Дженс предложил мне чаще бывать в обществе…
Я помолчала, водя пальцем по резным завитушкам старинного буфета, украшавшего столовую. Затем зажмурилась и, вздрогнув, продолжила:
– Он предложил мне позвонить Уиллу.
– Уиллу? – переспросила она и замолчала на пару секунд.
Я гадала, вспоминает ли она того же высокого, красивого студента, который запомнился мне.
– Постой, Уиллу Самнеру?
– Ему самому, – ответила я.
Даже от разговоров о нем у меня внутри все скручивалось в тугой комок.
– Ого. Вот уж чего не ожидала.
– Я тоже, – пробормотала я.
– Так ты это сделала?
– Сделала что? – брякнула я, немедленно подумав, что прозвучало это двусмысленно.
– Позвонила ему, – со смехом ответила сестра.
– Ага. В общем, поэтому я и решила поговорить с тобой.
– Звучит зловеще, но многообещающе, – хмыкнула она.
Я понятия не имела, как все ей рассказать, поэтому начала с самой простой и невинной детали.
– Ну, он живет в Нью-Йорке.
– По-моему, я это знала. И? Я не видела его сто лет, и мне не терпится узнать, как он поживает. Как он выглядит?
– Он выглядит, э-э… хорошо, – ответила я как можно более незаинтересованным тоном. – Мы с ним общались.
В нашем разговоре возникла пауза – я почти воочию увидела, как Лив хмурит лоб и прищуривается, пытаясь разгадать истинное значение моей фразы.
– «Общались»? – повторила она.
Застонав, я потерла лицо.
– Боже правый, Зигги! Ты спишь с Уиллом?
Я издала еще один протяжный стон, и трубка взорвалась смехом. Отшатнувшись, я уставилась на сжатый в руке мобильник.
– Это не смешно, Лив.
Она шумно выдохнула.
– Нет, смешно до чертиков.
– Он был твоим… парнем.
– Ох, нет, конечно же нет. Ни в малейшей степени. По-моему, мы тискались не больше десяти минут.
– Но как же женская солидарность?
– Да, но у нее есть что-то вроде срока давности. Или дальности забега. По-моему, мы с ним едва дошли до первой базы, поцелуйчики и все такое. Хотя в то время я была совершенно готова дать ему забить мяч, если ты понимаешь, о чем я.
– Я думала, ты еще долго убивалась после тех каникул.
Она снова захихикала.
– Снизь накал, сестренка. Во-первых, мы никогда не были парой. Просто возились среди маминых садовых инструментов от переизбытка гормонов. Боже, да я едва это помню.
– Но ты была так расстроена, что даже не приехала домой в то лето, когда он работал с папой.
– Я не приехала домой, потому что пинала балду весь год, а летом мне пришлось ходить на пересдачи, – объяснила Лив. – И я не сказала тебе, потому что тогда папа с мамой узнали бы и прикончили меня.
Я прижала руку к лицу.
– Что-то я совсем растерялась.
– Да чего тут теряться?
В ее тоне появились нотки озабоченности.
– Просто скажи мне, что там у вас на самом деле происходит?
– Мы много времени проводили вместе. Он мне очень нравится, Лив. В смысле он, кажется, мой лучший друг в Нью-Йорке. Потом мы переспали, и на следующий день он вел себя странно. Затем он начал говорить о чувствах, и мне показалось, что он просто использует меня как лабораторного зверька в каком-то странном эксперименте по выражению эмоций. И, прямо скажем, Уилл Самнер заработал не лучшую репутацию среди девушек семейства Бергстрем.
– Значит, ты показала ему красную карточку только потому, что в твоих воспоминаниях двенадцатилетней давности он очаровал меня, а затем разбил мне сердце и бросил?
Я вздохнула.
– Отчасти.
– А в чем состоят остальные пункты обвинения?
– В том, что он редкостный бабник. В том, что он не помнит даже малой доли женщин, с которыми успел переспать. В том, что сначала отшивает меня, а меньше чем через сутки заявляет, что хочет чего-то большего, чем секс.
– Ну ладно, – поразмыслив, сказала Лив. – А он правда, хочет? А ты?
Я снова вздохнула.
– Не знаю, Лив. Но даже если он и правда хочет и если я хочу – как я могу ему доверять?
