– Мне нравится смотреть на тебя, – выдавил я.
Я был уже на взводе, и эта картина… я сомневался, что смогу долго сдерживаться.
– По ощущениям я сейчас кончу.
– Я едва касаюсь тебя, – заявила она, явно гордясь собой.
– Я знаю. Просто… это пипец.
Вытащив презерватив, Ханна раскатала его по мне и улеглась на спину.
– Готов?
Нависнув над ней, я окинул взглядом наши тела, после чего занял позицию у входа. Она была такой горячей, такой влажной, и мне хотелось немного растянуть это мгновение. Чуть двигая бедрами, я начал легонько водить членом по ее клитору.
– Уилл, – проскулила она, подаваясь бедрами навстречу мне.
– Ты знаешь, какая ты мокрая?
Просунув между нами дрожащую руку, она потрогала себя.
– О боже!
– Это из-за меня? Сливка, по-моему, я никогда не был таким твердым.
Я чувствовал, как кровь пульсирует по всей длине члена.
Ханна сжала меня в руке и, резко втянув воздух, шепнула:
– Пожалуйста.
– Пожалуйста, что?
Распахнув глаза, она прошептала:
– Пожалуйста… внутрь.
Я улыбнулся, наслаждаясь ее сладкой, нетерпеливой мукой.
– Что, киска ноет?
– Уилл.
Она завозилась подо мной, пытаясь нащупать меня руками и бедрами. Я поднес пальцы Ханны ко рту и принялся обсасывать, наслаждаясь ее сладостью.
Затем, протянув руку, я обвел пальцем скользкую дырочку ее входа.
– Я спрашиваю, здесь у тебя болит?
– Да…
Она попыталась приподняться, чтобы хотя бы мой палец вошел внутрь, но вместо этого я провел им по клитору, заставив ее громко застонать. Затем я снова опустил палец, погрузив его в обильную влагу.
– Как насчет бедер, они тоже болят? А твои сладкие маленькие лепесточки… – я нагнулся, втянул в рот ее сосок и пощекотал языком, – и они ноют в ожидании, да?
Черт, ее грудь. Такая невероятно мягкая и теплая.
– Боже, Сливка, – отчаянно прошептал я. – Сегодня я покажу тебе, что такое рай. Сегодня тебе будет хорошо, как никогда.
Она выгнулась, зарыв пальцы мне в волосы. Затем ее руки скользнули по шее и вниз, царапая спину.
Я провел пальцем по ее киске и ниже, прижав его к дырочке заднего прохода.
– Клянусь, что сейчас могу сделать с тобой все, что угодно. Могу оттрахать тебя прямо сюда.
– Все, что угодно, – признала она. – Только… пожалуйста.
– Ты что… упрашиваешь меня?
Ханна поспешно кивнула, а потом подняла на меня взгляд осоловевших, широко распахнутых глаз. На ее горле билась нитка пульса.
– Уилл. Да.
– Как эти девушки в твоих любимых порнофильмах… – с улыбкой шепнул я, чуть качнув бедрами.
Мы оба застонали, когда головка члена скользнула по напряженной горошинке клитора.
– Те, что упрашивают. Говорят, что им нужен член…
Я склонил голову к плечу, сжав зубы и борясь с желанием погрузиться в нее, вколотить ее в кровать.
– Сейчас ты бы сказала, что он тебе нужен?
Она застонала и впилась ногтями в мою грудь, прямо под ключицами, а потом пропахала кожу так сильно, что от грудины и до пупка остались воспаленно-красные полосы.
– Сегодня ночью я сделаю все, что ты хочешь, но сначала доведи меня до оргазма.
Я не мог дразнить ее дольше и прохрипел:
– Вставь его внутрь.
Ее руки тут же метнулись к моему члену, обхватили его и, потерев о нежные складки, ввели внутрь. Изогнувшись, она подняла бедра, чтобы принять меня глубже. По коже побежало тепло. Зарычав, я двинулся навстречу. Я погрузился вглубь и раздвинул ноги Ханны, чтобы войти целиком и массировать ее в нужном месте. Смяв простыни в кулаках, упирающихся в кровать по обе стороны от ее плеч, я попытался обуздать себя. Она была такой влажной. Такой горячей. Я зажмурился, слыша лишь шум собственной крови в венах, и подался назад, и снова вперед, и снова, и снова, сильно и глубоко.
Звуки, которые она издавала, – сладкие стоны и хриплые уверения, что ей хорошо, очень хорошо, – заставляли меня входить глубже, двигаться яростней, снова и снова доводить ее до оргазма, чтобы у нее не осталось даже мысли о том, что когда-нибудь ее возьмет кто-то другой. Она уже знала, что я могу делать это всю ночь – и не только в нашу первую совместную ночь. Я не давал бы ей уснуть целыми часами. С Ханной я редко позволял бы себе ограничиться быстрым сексом.
Она была безупречной, прекрасной и страстной – ладони скользят по моему лицу, пальцы хозяйничают во рту, широко распахнутые глаза смотрят умоляюще, а с губ срываются приглушенные стоны.
Но когда эти глаза томно закрылись, я остановился и хрипло прорычал:
– Смотри на меня. Сегодня я не буду нежным.
Ханна верно поняла меня и взглянула не на член, а в лицо, ясно выражавшее все мои чувства: то, что я никогда не смогу ею насытиться, как бы жестко я ни трахал ее и ни шарил жадно по ее телу руками; то, как я обрадовался, почувствовав ее ответные движения, – и все стало как надо, мать вашу, точь-в-точь как надо, и я рассмеялся сквозь рык, глядя, как ее грудь розовеет и как волной накатывается первый оргазм, вырывая у нее истошные крики; то, как мне захотелось сбавить обороты, наслаждаясь медленным скольжением члена внутри нее и теплым гулом собственной крови, провести пальцем в ложбинке между ее грудей, мокрой от пота, и, наконец, замедлиться настолько, что она снова начнет меня умолять.
Ханна дернула меня за плечи, упрашивая двигаться быстрей.
– Такая требовательная, – шепнул я, вытаскивая член и переворачивая ее на живот, чтобы облизать ее спину и искусать задницу, оставив на коже красные следы зубов.
Подтянув Ханну к краю кровати, я заставил ее лечь грудью на матрас и сразу вошел глубоко – так глубоко, что мы оба вскрикнули.
Я закрыл глаза, пытаясь отстраниться от происходящего. Раньше, с любой из моих женщин, я наблюдал за всем от начала и до конца. На грани оргазма мне нужна была визуальная стимуляция. Но с Ханной это было слишком. Она – это слишком. Приблизившись к финалу, я не мог смотреть на нее – как прогибается ее спина или как Ханна оглядывается на меня через плечо. В ее глазах светились вопрос, надежда и сладкое обожание, поразившее меня, как ножом под ребра.
Я почувствовал, как она сжимается вокруг меня, и совершенно потерялся в ощущениях: вот она становится еще мокрее, когда я хватаю ее за волосы, грубо тискаю грудь и отвешиваю звонкий шлепок по заднице, вырывающий у нее страстный стон. Затем я впился зубами ей в плечо и велел, черт побери, кончать, и пронзительные крики сменились прерывистыми приглушенными стонами. А затем ее накрыл оргазм. Я еще пытался сдерживаться, пытался не думать о том, как мы сейчас выглядим. Сжимая одной рукой ее бедро, а другой – плечо, я с силой натягивал ее на себя при каждом толчке, пока не оказался на самой грани и не почувствовал, как по позвоночнику проносится огненная волна.
