— Да. Извините, я почему-то вас не узнала. Наверное,
освещение или еще что-нибудь.
— Наверное, — охотно согласился он. С некоторой
робостью глядя на него, я держала паузу. Он тоже молчал. Далее молчать не было
никакой возможности.
— Не знаю, чего вы ожидаете, — задушевно начала
я. — Но извиняться мне почему-то не хочется. Может быть, я зашла чересчур
далеко там, в ресторане, но вы себя совершенно непристойно…
— Может, тогда мне извиниться? — предложил Каток.
— Думаю, это было бы не лишним, — кивнула я.
Он засмеялся. Смотрел на меня и смеялся, а я прикидывала,
что за этим последует. Не будет же он кулаками махать в людном месте? Или
будет? В этом случае я поведу себя неприлично: начну кричать и прятаться за
прилавок. Только делать все это совершенно не хочется. Я посмотрела на него,
потом на окно, вздох — и нула и заметила с некоторым недоумением:
— Все-таки странно, что это вы. Тот, в ресторане, был
очень неприятным типом.
— Я изменился, — хмыкнул Каток. — Стал
приятным. — Тут он склонился к самому моему уху.
Я дернулась и торопливо начала:
— Послушайте, если вы опять собрались сказать
что-нибудь непристойное, то очень вас прошу этого не делать, потому что я вас
опять ударю, а мне этого совершенно не хочется. Во-первых, неприлично в
магазине скандалить, во-вторых… просто не хочется, и все. Если не возражаете, я
пойду.
Я взяла пакет и в самом деле собралась уйти. Каток взял меня
за локоть.
— Вот так вот, да? — спросил он и улыбнулся.
Тут я совсем некстати подумала о его глазах, а вслух
сказала:
— У вас линзы, да?
— Что? — не понял он.
— У вас линзы? Не может такой цвет глаз быть настоящим…
ой, извините… Вы что-то сказали?
— Когда?
— Ну, я уже не знаю… вы меня напугали, вот что. Я
волнуюсь, и все мысли в голове путаются.
— Чем же я тебя напугал? Вроде бы не начинал даже…
— Вы меня за локоть держите, это тревожит.
Тут в поле моего зрения появился Саша. Он запыхался и
выглядел глубоко озабоченным. У окна я стояла не зря.
— Какие люди, — хмыкнул Каток.
— Привет, Юра, — спокойно сказал мой спаситель, а
я облегченно вздохнула, увидев между собой и Катком его широкую спину.
— Все в холуях ходишь? — презрительно
поинтересовался тот.
— Бегаю.
А я расхрабрилась:
— Как хорошо, что вы пришли, Саша. Я уже начала
забывать, как выглядят порядочные люди.
И мы направились к двери. Каток все-таки не удержался и
окликнул меня:
— Не успеешь оглянуться, деточка, как мы снова
встретимся.
Притормозив, я задумчиво ответила:
— Я не против встречи с вами. Видите ли, я все-таки
чувствую себя немного виноватой, хотя, конечно, виноваты вы, а не я. Но и мне
следовало проявить сдержанность.
— Я что-то не понял? Это ты так придуриваешься? —
поинтересовался Каток.
— Это я так проявляю озабоченность.
— Сроду не видел дуры чудней. Тут я не выдержала и
засмеялась:
— Красивый ты мужик, Юра, а какой-то недалекий.
Пока он застыл в растерянности, следовало убираться
подобру-поздорову. Мы устремились к машине. Я искренне удивилась, что он дал
мне уйти, не причинив телесных повреждений.
Саша нервничал гораздо больше, чем я, и немного успокоился,
только когда мы оказались уже в квартире. Но и там чувствовал себя неуютно и
томился. К счастью, очень скоро прибыл Владимир Петрович, а вслед за ним и
Серафима. Саша с заметным облегчением отправился к хозяину. Выслушав мой
рассказ, тетушка начала гневаться.
— Кто тебя за язык тянул, а? Дразнить его было обязательно?
Юрик парень заводной, такому что в голову втемяшится, то уж насмерть. Нет бы
улыбнуться ласково, заинтересовать мужчину или, на худой конец, поплакать. Что
с тебя, убудет?
— Я его красивым назвала. Это дорогого стоит.
— Как-то с трудом верится, что он купился.
— Я не поняла, на кого у вас охота? — вступил в
разговор Владимир Петрович. — Вы ж Циркача соблазняли, теперь на Юрика
переключились?
— Молчи, мент несчастный, — взъелась на него
Серафима. — Глянь, что делается. Девке в магазин сходить опасно. Хорошо
это?
— Плохо, Серафима Павловна, плохо. Что делать
прикажешь? Подать в отставку?
— Ладно уж, служи, — махнула рукой Серафима, и мы
пошли пить коньяк.
Утром позвонил Сережа. Мы заранее условились, что
разговаривать с ним будет Серафима.
— Слушаю, — сказала она с некоторой суровостью.
— Лику можно?
— А кто ее спрашивает?
— Сергей.
— Это тот самый знакомый, что ее изувечил?
— Тот самый.
— Кстати, приличные люди обычно здороваются.
— Здравствуйте. Лику можно?
— Не уверена. Откуда вы вообще взялись, молодой
человек?
— Вы со всеми ее знакомыми так разговариваете?
— Нет, только с теми, кого не знаю. Не люблю сюрпризы.
— Мне перезвонить или вы ее все-таки позовете?
— Вообще-то она отдыхает, и беспокоить ее по пустякам я
не собираюсь.
— Серафима, кто звонит? — прокричала я так, точно
находилась на другом конце вселенной.
— Так, знакомый, — тетушка повесила трубку.
Я потянулась в кресле и сказала:
— Кажется, дуэт “тетушка — племянница” мы слегка
пережимаем. Получается что-то мольеровское.
— Ерунда, — отмахнулась Серафима. — Народ
любит классику. Этот пусть малость потомится, а вот меня Каток беспокоит…
Может, у Ильи поживешь?
— А как же Циркач? Ему ж надо выступить в роли
защитника, а тут Илья. Не годится. На днях ожидается кульминационная сцена.
Телефон опять зазвонил.
— Настырный сукин сын, — покачала головой
Серафима.
