— Закрой рот, — не очень вежливо посоветовал он.
Улыбчивый распахнул заднюю дверь, и меня втолкнули в машину,
там находились еще двое — один за рулем, другой на заднем сиденье.
— Будь как дома, — сказал он мне. Я посмотрела на
всех четверых и поняла, что дела мои хуже не бывает. Если бы я не стояла на
тротуаре, раскрыв рот от изумления, то имела бы шанс выбраться из передряги:
закричать или пуститься наутек. Теперь же оставалось одно: сидеть тихо и
надеяться, что, может быть, жива останусь.
— Поехали, — сказал улыбчивый, который перестал
улыбаться и сейчас выглядел чрезвычайно деятельным.
— Вовка, — подал голос сосед слева. — Может,
ей рот заклеить?
— Не надо, — торопливо вмешалась я. — Я
ничего такого делать не собираюсь. Только не трогайте меня, пожалуйста.
Вовка посмотрел оценивающе. Мой жалкий вид возымел действие,
он кивнул, и рот мне заклеивать не стали.
"Девятка” покатила по городу, залитому солнцем. Возле
перекрестка томились два милиционера на патрульной машине, и никому не было до
меня никакого дела.
— Извините, — начала я вкрадчиво. — Куда вы
меня везете и что все это значит?
Была у меня идиотская мысль, что это шуточки Юрика и все
как-нибудь утрясется.
— Я ведь уже говорил, рот закрой, — откликнулся
здоровяк рядом.
— Но ведь должна я узнать… или попытаться. Мне ведь
страшно.
— Брось, — хохотнул тот, кого звали Вовкой. —
Мы еще даже пугать не начали.
— Да мне ведь много и не надо, — о мудро рассудила
я. — Я имею в виду, чтобы до смерти перепугаться…
— Будет время, не волнуйся.
Я попыталась отгадать, шутят они или нет, и на всякий случай
стала шарить в сумке в поисках валерьянки.
— Чего у тебя там? — заинтересовался здоровяк.
Вытряхнул содержимое на колени и принялся копаться.
— Ну? — промычал Вовка.
— Ерунда всякая…
— Колеса ищешь? — спросил он меня.
— Колеса? — Тут я вспомнила, что сильно развитые
дети так называют таблетки, и кивнула.
— Съешь, если очень хочется.
Я проглотила сразу три, но облегчения не намечалось. Меня
подергивало, а руки дрожали так, что самой стало смешно. Я собрала свои вещи в
сумку и жалобно посмотрела на здоровяка. Он никак на мой взгляд не реагировал,
вот тебе и небесные черты.
Мы стремительно покинули город и теперь подъезжали к дачному
поселку, тому самому, где вчера я была с Циркачом. Мысли метнулись в другую
сторону: а что, если это он сильно разозлился на мою неласковость? Пока я
гадала, мы въехали во двор новенького особнячка. Правда, выглядел он не только
новеньким, но и необитаемым. Шуршали листьями три большие липы, Бог знает как
уцелевшие во время строительства, гора песка, щебня и битый кирпич указывали на
то, что работа на участке еще не закончена.
Мы вышли из машины и направились к дому. Я покрутила
головой, но, в какой стороне правдинская дача, понять не смогла. Вовка открыл
дубовую дверь и с усмешкой сказал:
— Заходи…
Однако в дом вошли не все. Водитель и тот что сидел слева от
меня, потоптавшись, простились кивком и отбыли. А мы оказались в просторной
комнате, почти лишенной мебели.
— Придется тебе здесь посидеть, — сказал Вовка.
— А вы уедете? — То, что их осталось только двое,
немного воодушевляло.
— Как же мы такую-то красоту да без присмотра оставим?
Сядь на раскладушку и сделай вид, что глухонемая.
Я пристроилась в уголке и томилась ожиданием. Парни, оставив
дверь открытой, прошли в кухню. Хлопнула дверца холодильника, и Вовка сказал
приятелю:
— Жара, сдохнуть можно… Махнем пивка?
— Это у тебя с перепоя башка крен дает.
— Да ладно… вчера и выпили почти ничего. Деточка, пивка
хочешь? — крикнул он.
Я осторожно приблизилась и ответила:
— Мне лучше воды, если можно.
— Женька, дай ей воды. Здоровяк открыл холодильник и
извлек бутылку минеральной.
— “Боржоми”. Устраивает?
— Да. Спасибо.
— Вежливая, — хмыкнул Женька.
— Ага, актриса…
— Вы не рассердитесь, если я спрошу? — очень робко
начала я.
— Рассердимся. Водички попила, вот и топай.
Я села на раскладушку и задумалась. Зачем они меня сюда
привезли? Если это шутка одного из двух бандитов, выцарапаю глаза. Но как-то
уже не верилось, что кто-то шутит.
Я привалилась к стене и стала смотреть в окно. Солнечные
блики играли на полу, было душно, парни на кухне негромко переговаривались, а
я, кажется, задремала.
Не знаю, сколько это продолжалось, очнулась я словно от
толчка. Открыла глаза, взглянула за окно и едва не упала в обморок: с улицы на
меня с любопытством смотрел тип из лифта.
Я уже открыла рот с намерением заорать во все горло, но он
вдруг подмигнул и приложил палец к губам. Рот я закрыла скорее машинально, чем
осознанно, хотя жест его был вполне понятен и истолковать его иначе было
трудно. Тип за окном исчез, а я с отчаянием стала ждать, что будет дальше.
Сердце билось так сильно, что успокоиться без валерьянки не
было никакой возможности. Я потянулась за сумкой, но услышала шаги и торопливо
закрыла глаза, делая вид, что все еще сплю.
— Как она? — спросил Женька. Я чувствовала на себе
взгляд и дико трусила.
— Спит, девчонка тихая.
Он вроде бы ушел, но я продолжала сидеть с закрытыми
глазами, прислушиваясь к тому, что творится на кухне. Что-то упало, Вовка
чертыхнулся, а потом сказал:
— Девка красивая. Спит, точно ангел.
— А ты ангелов видел?
— Да ладно цепляться… жалко девчонку.
— Куда ж денешься? Жизнь, брат…
