Чего это им меня жалеть? Я почувствовала, как тошнота
подкатывает к горлу. Господи, сижу дура дурой, а меня вроде бы убить хотят. Тут
я подумала об этом типе за окном. Он советовал молчать, и я, конечно, молчу. А
может, сказать лучше? Помощи от него ждать не приходится, потому как вовсе уж
глупо ожидать спасения от человека, который не далее как позавчера собирался
меня зарезать. Если я сообщу, что он бродит под окнами, может, выйдет мне какое
послабление?
Я размышляла, настороженно прислушиваясь к голосам в кухне,
но парни болтали о каком-то “Гуське”, и ничего полезного я не почерпнула.
Послышались шаги, хлопнула входная дверь. Кто-то бродил по
коридору и насвистывал. Минут через десять свистеть ему надоело, и он крикнул:
— Вовка, слышь? Куда пропал? Любопытство, как видно,
погнало его на улицу, потому что входная дверь опять хлопнула. Стало тихо, до
жути. Я продолжала сидеть с закрытыми глазами. Прошло минут двадцать, не
меньше. Глаза я все-таки открыла. Солнце перевалило за крышу дома, ветви липы
тянулись к окну, создавая иллюзию прохлады. Я пошевелилась, все еще
настороженно прислушиваясь. Тишина, как ночью на кладбище. Конечно, я никогда
там ночью не была, но так уж говорится.
Сидеть в уголке и дальше не было никакой возможности. Я встала
и пошла к двери. В кухне никого не было, что неудивительно, раз оба парня вышли
и ни один не вернулся. Странно, что они меня оставили. А вдруг сбегу? Или они
так уверены, что мне это не удастся? Однако попробовать стоило.
Я осторожно открыла входную дверь и тут же отпрянула.
Здоровяк Женька сидел на ступеньках крыльца, привалившись к
перилам. И что самое интересное, признаков жизни не подавал, хотя не мог не
слышать, что дверь открылась.
Я кашлянула, он не шевельнулся. Распахнув дверь, я вышла и
сказала:
— А-а-а… — Слова застряли в горле, потому что я увидела
его жуткое лицо. С трудом держась на ногах, подошла ближе, тоненько взвизгнула
и коснулась его плеча. Он завалило на спину, уставившись в небо мертвыми
глазами. Никаких следов насилия, но как-то я сомневалась, что он умер от скуки.
"Ну и что, — попробовала я себя утешить, —
иногда люди умирают”.
Где-то должен быть Вовка, я оглядела двор и позвала:
— Вова…
— Чего орешь? — услышала я совсем рядом и
вздрогнула. Дверь кирпичного сарая по соседству с домом была приоткрыта, я
посмотрела в ту сторону и увидела типа, который не так давно хотел зарезать
меня в лифте. Он сидел на корточках. А в руках у него был автомат.
— Целый арсенал, мать их… — проворчал он.
Я жуть как боюсь покойников, а оружия еще больше. Перемахнув
сразу через три ступеньки, я бросилась к калитке с громким визгом. До калитки я
не добежала шагов пять, сукин сын догнал меня и больно схватил за плечо. Я
зажмурилась и заорала еще громче.
— Да заткнись ты, — рявкнул он и зажал мне рот. Я
вытаращила глаза и заткнулась. Мы постояли так немного, потом он убрал руку и
спросил:
— Все? Успокоилась?
— Где Вовка? — пролепетала я.
— Отдыхает.
— Так же, как этот?
— Между прочим, тебе повезло, — сообщил он, взяв
меня за руку, и зашагал к сараю.
— Мне повезло? — чувствуя, что что-то в мире не
так, спросила я. — Если вы меня не отпустите, я буду кричать.
— Да ну? — удивился он.
— Вы хотели меня в лифте зарезать, — напомнила я.
— Серьезно? Чего-то запамятовал. Может, тебе сон
приснился?
— И этих людей вы тоже убили… Ведь убили же?
— Может, очухаются, — хмыкнул он.
— Как такое может быть? — опешила я.
— Ладно, сказала “спасибо” и помолчи.
Мы вошли в сарай. Теперь стало ясно, чем он тут занимался. Сбоку
стоял большой деревянный ящик, полный оружия. Конечно, я не разбираюсь, но
выглядел этот ящик устрашающе.
— Видишь, куда тебя черт занес? — спросил сукин
сын, пнув ящик ногой. — Ребята веселые…
— А вы кто?
— Я тоже веселый, но по-другому.
— Слушайте, вы ведь меня не убьете? Совершенно не за
что, по-моему… Я вас знать не знаю… и не хочу. Мне бы только до дома добраться.
— Доберемся. Дельце у меня туг одно.
— Так это у вас, а мне совсем без надобности…
— Слушай, котеночек, тут в город одна дорога. Хочешь на
ребятишек нарваться? Тогда топай. Шеи я никому ломать больше не намерен,
исчерпал дневной лимит. Пойдешь?
— Нет, я, пожалуй, с вами. А вы, правда, кто?
— Дед Мороз, — хмыкнул он. Нагнулся, повертел
автомат в руках, чем-то щелкнул и шагнул на улицу. — Пойдем, посидим в
тенечке.
Рядом с сараем было что-то вроде беседки: дикий хмель вился
по протянутой проволоке, создавая прохладу и уют. Там мы и устроились на
широкой скамье. Правда, сначала этот самый тип вернулся к дому и убрал труп с крыльца,
втащив его вовнутрь. Закрыл дверь и подошел ко мне. Сел рядом. Я пребывала в
растерянности. Находиться по соседству с ним было страшно, а возвращаться в
город одной и того больше. Я решила не спешить. Он не убил меня в лифте, не
убил полчаса назад и, даст Бог, вообще не убьет.
Тип был неразговорчивым, насвистывал и время от времени к
чему-то прислушивался. Я тоже с разговорами не лезла, хотя очень хотела знать,
что у него на уме.
Прошло часа полтора. Я вконец истомилась, незнакомец же
выглядел молодцом и казался вполне довольным жизнью. Вдруг он насторожился. Я
тоже прислушалась: машина. Оказалось, не одна, а целых три. Точнее, две машины
и микроавтобус. Остановились напротив дома. Незнакомец чертыхнулся и философски
заметил:
— Не повезло… Давай-ка мотать отсюда.
Я не представляла, как это можно сделать, если из машин
высыпали по меньшей мере человек десять парней, очень грозных на вид. Но
незнакомец успел неплохо освоиться на чужой даче. Раздвинув ветви хмеля,
быстренько пошел к противоположному концу участка, где тоже имелась калитка, я
от него не отставала. Встречаться с теми, кто приехал, желания не было.
Особенно после того, как они обнаружат товарищей по оружию, хотя, может, я все
путаю, и они не друзья, а враги. Выяснять мне не хотелось.
Мы легко перебрались на соседний участок, а потом на узкую
дорогу, посыпанную гравием. Незнакомец шел быстро, так что мне приходилось
бежать. Автомат он с собой не взял, чем очень меня порадовал.
