Я уже устроилась со всеми удобствами, а Серафима только
садилась. Была она чем-то опечалена, в мыслях витала и, наверное, поэтому оступилась.
Нога попала в узкое пространство между бортиком тротуара и порогом машины.
Высоченный каблук сломался, а Серафима охнула. Тарханов отреагировал так, как
любой другой на его месте: шагнул вперед и наклонился к тетушке. И даже успел
произнести ее имя, когда что-то стукнуло. Я вздрогнула, Серафима вскрикнула,
Илья побледнел, а стекло в окне за его спиной вдруг разлетелось вдребезги. И
тут же звук повторился. Шофер оказался на асфальте, Илья продолжал стоять,
согнувшись, а Серафима заорала:
— Ложись, мать твою… — Она с силой толкнула его на
тротуар.
Тут началось что-то невообразимое: заскрипели тормоза,
закричали женщины, а я слабо застонала, вознамерившись упасть в обморок, потому
что и до меня наконец дошло: в Илью только что стреляли и, возможно, будут
стрелять еще. К счастью, обошлось.
Пока Илья в светлом костюме лежал на асфальте, закрыв голову
руками, откуда-то сбоку появились очень бойкие ребята и кинулись на выручку.
Заметив их, Илья приподнялся, а шофер вскочил и буквально грудью стал загораживать
шефа от пуль, которые уже больше не летали. Кто-то отдавал приказы, а кто-то
звонил в милицию. Бледный Илья Сергеевич сел в машину. Тетушка пыталась
вызволить его из состояния полной прострации. Я сидела рядом и жалобно
поскуливала. Милиция подъехала через несколько минут. Пришлось смириться с
неизбежным.
Пока органы правопорядка занимались нами, появился Владимир
Петрович.
То ли Серафима как-то смогла ему сигнализировать, то ли он
узнал о случившемся другим образом, но в трудную минуту верный друг был рядом.
Ответив на все вопросы, которые мне смогли задать, я устроилась в белоснежной
приемной. Илья Сергеевич из прострации вышел, однако по-прежнему был бледным и
растерянным.
Стреляли с чердака двухэтажного дома напротив. Там были
обнаружены следы присутствия убийцы, но, так как он покинул чердак задолго до
появления соответствующих органов, представители этих самых органов высказывали
сомнения, что его удастся отыскать. Вообще начавшееся расследование
неудавшегося покушения вселяло бездну оптимизма.
Исчерпав все вопросы, защитники правопорядка удалились,
вместе с ними удалился Владимир Петрович, пообещав, что через час-полтора
вернется. Мы остались одни в кабинете Тарханова, держась подальше от окон. В
офисе было полно охраны, это вселяло робкую надежду, что сегодня нас не убьют.
— Поскорее бы Владимир Петрович а вернулся, —
громко сказала я, не потому, что очень торопилась с ним встретиться, а чтобы
настроить своих друзей на нужные мысли. Тетушка отреагировала незамедлительно:
— Много от него толку.
— Все, ребятки, — заявила я устало. — Мы во
всем каемся и уезжаем ко мне. Отпуск безнадежно испорчен, даст Бог, хоть в
живых останемся.
— Кто это разрешит нам уехать? — съязвила
Серафима, а я удивилась. — Объясняю специально для слаборазвитых: имеется
одно убийство и покушение на убийство. В обоих случаях черт дернул быть по
соседству. Так что пока идет следствие, придется нам здесь обретаться.
— Это правда? — спросила я у Тарханова. Он пожал
плечами как-то вяло и даже равнодушно. — Значит, они обязаны дать нам
охрану, — разозлилась я. — На меня ведь тоже покушались.
— Ты ментам об этом рассказала? — ахнула тетушка.
— Нет. Они же не спрашивали, а у меня самой из головы
все временно вылетело.
Тетушка вздохнула с заметным облегчением. И переключилась на
Илью:
— Этот твой шофер вел себя уж очень по-дурацки. Словно
хотел, чтобы ты подольше торчал на тротуаре. Скажи начальнику охраны, пусть
покопается в его личном деле. Наверняка отыщется что-нибудь интересное…
— И без того все ясно, — грустно сказал
Илья. — Хотели убить Лику, — в этом месте он невесело
усмехнулся. — Я ведь не очень ей поверил. Думал, драматизирует. Хотели
убить меня. Вчерашнее нападение на Сашу… Кому-то мы сильно не по душе. А все
дело в листке бумаги, который вы нашли.
— Я не думаю, что это Юрик, — с неизвестно откуда
взявшейся уверенностью заявила я.
— У тебя что, любовная горячка от его прекрасных
глаз? — разозлилась Серафима.
— У меня нет любовной горячки. Просто похоже, что он не
притворяется. И не надо так на меня смотреть… Кстати, Илья Сергеевич, тебе-то
ничто не мешает отбыть на Багамы, скажем, на месяц…
— Не могу, — покачал он головой. — Через
неделю приедут немцы.
— Ах, немцы… — с пониманием закивала я. Тут мои мысли
сделали неожиданный скачок в другом направлении. — Мы исходим из того, что
все три покушения на наши жизни связаны. А если нет? Что, если в тебя стреляли
совершенно не потому, что мы зачастили в твой офис? Негритенка временно лишают
трудоспособности, чтобы под ногами не путался. О Господи… Этот тип, Руслан, он
ведь предупреждал меня. Ну да. Он так и сказал: передай Илье, пусть будет
осторожней, если убрали Сашу, значит, что-то затевается.
— А чего ж ты молчала? — разозлилась тетушка.
— Я не молчала. Просто у меня из головы все вылетело.
— У меня тоже, — вздохнул Илья Сергеевич. —
Выходит, это покушение с убийством Петюни никак не связано?
— Если ты права, — вмешалась Серафима, — то в
милиции нам болтать не стоит.
— Да что у вас за отношение к властям? —
возмутилась я. — Какая-то стойкая нелюбовь.
— Зато твоей любви на троих хватит.
— Разумеется. Я привыкла доверять родной милиции.
— Ага. Давай, порадуй их. Мало неприятностей.
— Значит, посвящать их в наши проблемы вы категорически
отказываетесь? — выходя из терпения, спросила я.
— Отказываемся, — кивнула Серафима. — И
вообще не заикайся об этом.
— В таком случае я буду действовать по-своему…
— Как, интересно?
— Для начала пойду к Юрику на свидание.
— Хочешь спросить, не он ли людей на тот свет
определяет?
— До чего догадливая.
— Ага. Он, конечно, разрыдается на твоей груди и начнет
каяться.
— Иронизируй сколько угодно. В милицию идти вы не
желаете, следовательно, придется мне самой во всем разобраться. Сидеть и ждать,
когда нас всех перестреляют, желания не испытываю.
