Юрик был взбешен, и не только поведением милиционеров,
которые как-то вскользь, но доходчиво выражали сожаление, что он по-прежнему
жив и здоров. Через каждые пять минут Юрик обещал, что хоть из-под земли
достанет “ту суку, что эту подлянку устроила”. Мне пришлось на ходу учиться,
чтобы уяснить, что Юрик пытается донести до моего сознания. С трудом понимая
каждое пятое слово, я не забывала держаться за его локоть, нежно гладить сжатый
кулак, называть “дорогой” и “любимый” и накликать на головы негодяев,
поступивших так ужасно, всевозможные беды, как то: болезнь, сиротство и
хроническое безденежье. Юрик меня не слушал, так что я имела возможность
говорить все что угодно.
— Куда мы идем? — опомнилась я. Словарный запас
истощился, и появилось время посмотреть по сторонам. Юрик встал как вкопанный,
покрутил головой.
— Найдем тачку, я тебя домой отправлю.
— А ты?
— Что?
— Ты ведь не собираешься болтаться по улицам, когда
тебя только что едва не убили?
— Давай я отвезу тебя домой, а как-нибудь разберусь.
— Юрик, я думаю, тебе следует пере ночевать у меня, то
есть у тетушки, что q настоящий момент одно и то же, — пред дожила я ему
уже в машине. — И не смей мне противоречить, — я покрепче ухватила
его за руку. — Тебе надо успокоиться, прийти в себя. Ты без конца кулаки
сжимаешь, это нервное. Примешь ванну, я сделаю тебе массаж, и через несколько
часов ты будешь чувствовать себя прекрасно. Это лучший способ досадить тем, кто
так испортил твою машину.
Юрик взирал на меня невероятно синими глазами и, казалось,
прикидывал: может быть, сокрыта некая истина в словах этой дурочки?
— К тому же у нас ночует Владимир Петрович, рядом с ним
я буду за тебя спокойна. — Тут я привирала. Как раз сегодня из деревни
должно было вернуться семейство верного друга, и он, спешно съев запас
пельменей, рассчитанный на несколько дней соломенного вдовства, скорее всего
страдал несварением желудка в родной квартире, ожидая нагоняй от супруги из-за увядших
растений на окнах. — Останови машину, — сказала я, устав ждать, когда
Юрик закончит размышлять.
Он махнул рукой, машина остановилась, и мы отправились к
Серафиме. Та встретила нас в розовом пеньюаре и скверном настроении.
— Где тебя носит? — спросила тетушка гневно, потом
перевела взгляд на Юрика и, нахмурившись, поинтересовалась:
— Кого вы встретили в подъезде? Парочку голодных
упырей?
— Хуже, — заверила я. — Мне опять пришлось
давать показания. Нас с Юрочкой едва не взорвали в его машине. К сожалению,
машина все-таки взорвалась, но в ней были не мы, а знакомый Юры. Ты можешь себе
такое представить? Конечно, это лучше, чем мы, но все равно ужасно неприятно.
Серафима, как ты думаешь, мы сможем как-нибудь разместиться в твоей квартире?
Разместились без проблем. Юрика уложили на раскладушку,
которую не так давно занимал Владимир Петрович, а сами устроились на диване.
Лежали тихо, не шевелясь. К нашему невероятному удивлению, Юрик через несколько
минут крепко спал, махнув на кухне Серафиминого коньяка для разрядки.
Убедившись, что это не хитрость, а нормальная реакция здорового организма на
весьма насыщенный событиями день, мы тихо поднялись и прошли в ванную. Серафима
включила воду, села на край ванны и спросила тихо:
— Что это за припадок человеколюбия?
— Это припадок любопытства, — ответила я,
устраиваясь на стиральной машине. — Шофер Тарханова, который произвел
сегодня на нас неприятное впечатление, встречался с Жориком Катковым. Оба
выглядели Крайне озабоченными. Я нажаловалась Юрику на утренних похитителей.
Место, куда меня привозили, ему, по-моему, знакомо. Он тут же решил, что ему с
утра понадобятся два парня. Одного зовут Вова, и у него на подбородке шрам, а у
другого кличка Слон, но его имя скорее всего Женя. Ты улавливаешь ход моих
мыслей?
— Прослеживаю тенденцию.
— Отлично. Катков-младший как на иголках. Но Юрик
настоял на своем, а через пару часов после этого разговора его машина взлетела
на воздух. Как тебе, а?
— Думаешь, крысеныш решил с братом разделаться?
— А почему бы нет? Что, если старший Катков никакого
отношения к заказным убийствам не имеет? Что, если Жора у него под носом
организовал прибыльное дело, а делиться не пожелал? Если я права, взрыв машины
— очень логичный шаг в ситуации, когда тайное становится явным.
— Убить брата? — задумчиво сказала
Серафима. — Всем известно, что они любят друг друга до непристойности.
— Это кто сказал? Старший брат — красавец, в делах
удачлив. Женщины от него без ума, мужчины перед ним заискивают. А младший —
косноязычный урод, который у всех вызывает в лучшем случае недоумение. Может,
старший и питает к брату какую-то привязанность, а вот тот вполне может люто
его ненавидеть.
— Шекспир, — сказала Серафима. — Все складно,
но не про Катков. — Она закурила, глядя на стену перед собой. — Я их
не один год знаю, что-нибудь бы да заметила. Не только убить, а просто
напакостить брату Жорка не посмеет. Видишь ли, тут такая история: братья они
сводные, о чем нетрудно догадаться по внешнему виду. Мать у них была женщиной в
городе известной, очень красивой и, мягко говоря, не очень разборчивой. Кто
отец Юрика, она скорее всего и сама не знала. А вот когда ему было года три,
судьба свела Зойку Кочкину с Борисом Катковым. Был он жутко уродлив, но
человеком слыл чрезвычайно серьезным. Зойка враз переменилась, на неказистого
Каткова взирала с обожанием, а он не только на ней женился, но и Юрку усыновил
и впоследствии, когда на свет появился Жорик, разницы между детьми не делал, к
обоим относился как к родным. Юрик хоть и знает, что Катков не его отец,
намеков на это не выносит. Сыном всегда был почтительным и любящим, а так как
Жорик точная копия папули, любовь перенес на брата. Кстати, после того как
папашу три года назад застрелили, любовь эта заметно возросла. Всю жизнь
старший Каток за младшего горой, а Жорик точно собака: глазами жрет и хвостом
виляет.
— Может, ему надоело хвостом вилять, — усмехнулась
я. — И он решил доказать себе и брату, что тоже на многое способен. Может
такое быть?
Серафима пожала плечами:
— Ненависть не спрячешь, любовь годами не сыграешь. К
тому же у крысеныша мозгов не хватит, чтоб провернуть такое дело, да еще под
носом у брата. В общем, сомневаюсь я… А теперь скажи, кой черт ты его сюда
притащила?
— Очень мне интересно, как Жора станет выкручиваться,
если я права и Вова с Женей его ребята, ему завтра туго придется. Они
встретятся, и я хочу знать, что из этого выйдет.
— Племяшка, ты вроде бы не в свое дело лезешь.
