— Как? — Он задумался. — В двух словах как и
зачем не объяснишь. Погибли два моих друга. Белым днем на центральной улице.
Мог погибнуть я, если б не ушел за месяц до этого и дружка не устроил. Мы с ним
в одном дворе росли, в одну школу ходили. Его жене и двум пацанам мне надо
как-то в глаза смотреть. Второй хоть и не был другом детства, но в свое время
очень помог дельным советом: куда денежки пристроить. В общем, благодаря ему я
стал далеко не бедным человеком, а это значит: могу жить как считаю нужным.
Улавливаешь?
— Богатые люди на стоянках дежурят? — съязвила я.
Он засмеялся.
— Скромность, она не только украшает, она пользу
приносит.
— Ясно. Значит, ты решил быть Божьей карой. Найти убийц
и покарать?
— Выйти на них было нетрудно. Жорка придурок, к тому же
выпендриваться любит. Вот как-то перебрасывались в картишки, и он сказал лишнее.
А я запомнил. И решил, что раз Жорик, значит, и старший тут как тут. А Юрик
чист, как младенец. Очень много времени я на него впустую угробил, пока не
сообразил…
— И что теперь? — спросила я тревожно. —
Убьешь последнего врага и почувствуешь себя счастливым?
— Откуда мне знать, что почувствую? Жора еще жив… А
убить его не так просто.
Я Юрку много лет знаю: он будет защищать брата.
— Жорик его машину взорвал. Утром старший Катков послал
краснолицего следить за братом, значит, уже подозревал. Скорее всего Жора без
твоей помощи простится с жизнью в цвете лет.
— Вряд ли Жорик о взрыве что-нибудь знал, оттого поутру
и кинулся к Паше, отношения выяснять.
— А ты его выследил и всех убил.
— На это Юрик есть. Он за братишку! полгорода в могилу
сведет. Кровные узы.
— И краснолицего он убил?
— А почему нет? Тот видел, как Жора с Пашей дружбу
водят, мог проболтаться, где не надо. Это раз. Краснолицего могли убить чуть
раньше Пашины дружки, это о два. Он мог пасть случайной жертвой перестрелки,
это три. Выбирай, что больше нравится. — А моя сумка и машина? —
Юрику, хоть он тебе и большой друг, вовсе необязательно знать, что ты там
болталась. Глупость наказуема, но в разумных пределах. Еще вопросы есть?
— Есть. Что, по-твоему, будет дальше?
— Юрик мудр и ценит простоту решений. Потому просто
перестреляет всех, кому известно об убийствах. Логично предположить, что начнет
с вас. Работы для Катка на пару минут. Хотя, если ты не врешь и в это дело влез
Циркач, Юрика ожидают крупные неприятности. Циркач настырный и попытается
обыграть ситуацию, и здесь для вас есть определенная выгода: убьют не сразу.
Проверять, так это или нет, на твоем месте я бы не стал. Собрал манатки и
отправился куда подальше.
— Я могу пойти в милицию, — сказала я не очень
уверенно.
— Попробуй. Говорят, дуракам везет. — Тут Руслан
вспомнил о чайнике:
— Вот черт, выкипел…
Я сидела молча, наблюдая, как он двигается по комнате,
заваривает чай, собирает на стол. Послышался автомобильный сигнал. Руслан нажал
кнопку, ворота открылись, машина подъехала к самому окну, и пьяный мужской
голос поинтересовался:
— Командир, сколько за ночь?
— Десятка. Брось тачку у забора, вон там, слева.
Выйдешь через калитку.
— Ты б собак убрал, а?
— Уберу. — Руслан накинул куртку и с порога позвал
свой зверинец. Три пса обосновались в домике, заняв почти все свободное
пространство пола. Я поднялась, взяла сумку.
— Что ж, спасибо за интересную беседу.
— Уходишь? — удивился Руслан, закрывая дверь.
— Не хочу отнимать у тебя время.
— Отнимай сколько угодно, мне здесь до утра сидеть.
— Не пойму, зачем тебе это. Ты ж не бедный.
— Я хитрый. Садись.
— Что-нибудь еще рассказать хочешь?
— Только на тему личной жизни. Могу тебя послушать. Сам
буду молчать и на тебя смотреть. Выглядишь ты классно, настроение не испортишь.
— Ты правда никого не убил? — не придумав ничего
умнее, спросила я.
— Если надо на чем поклясться, ты только скажи. Тебе
лимон положить?
— Я сама положу.
— Пожалуйста. Я просто хотел быть вежливым. —
Завтра мы уедем, — сказала я. — Правильно. Все возможные глупости вы
уже сделали и отдых вполне заслужили… Каток — твой любовник? — вдруг
спросил он, голос изменился, дурашливые нотки исчезли, осталась абсолютная
убежденность, что я отвечу на любой вопрос.
Вместо того чтобы разозлиться, я торопливо сказала:
— Нет. — Вышло испуганно.
— А Циркач?
— Господи, конечно, нет! — Я боялась поднять
голову и встретиться с ним взглядом.
— Отлично. Из-за мужской солидарности я чувствую себя
неловко, пользуясь чужим добром. — Тут я подняла голову, взгляды
встретились, и Руслан засмеялся. — Зачем ты сюда пришла?
— Что? — У меня пропал голос, вместо слов вышло
змеиное шипение.
— Только не вздумай со мной драться, у нас разная
весовая категория.
— Ты что, сумасшедший? — удивилась я и поднялась с
дивана. — Предупреждать надо. У тебя же на лбу не написано: психопат и
придурок. Пока своим умом дойдешь… — Я шагнула к двери.
Он, не поднимаясь с места, схватил меня за руку.
— Иди ко мне.
У меня появилось желание зареветь: он вел себя
оскорбительно, а мне хотелось остаться. Гордость, как правило, побеждает,
однако с выбором я замешкалась. Что дало ему возможность ухмыльнуться шире и
подтянуть меня в свою сторону. — Отпусти руку, — опомнилась я. Он
поднялся, обнял меня и поцеловал. Чувство стыда нахлынуло мгновенно: Боже мой,
я в какой-то немыслимой хижине с тремя псами на полу, готова кинуться в объятия
в лучшем случае сторожу автостоянки, а в худшем — убийце. Достойный конец нелепой
истории. Я отшатнулась и сказала:
— Помоги мне пройти мимо твоих зверей. Я боюсь собак.
— Ты не хочешь уходить.
— Серьезно? Это как-то отражается на моем лице?
— Конечно. Тебе хочется остаться и хочется быть со
мной, а я, честное слово, ничего не имею против. Так что располагайся.
