— Он замечательный, — закивала Серафима. —
Брякни про наши хитрости и узнаешь всю замечательность. Ох, горе-горькое…
Телефон оставил, мать его… и кто ж нам по этому телефону позвонит?
— Ты об Илье думаешь?
— Думаю я, племяшка, о нашей незавидной доле.
За четыре дня Сережа ни разу не приезжал, правда, звонил.
Затевать трудный разговор по телефону я не решилась. К своей досаде и
Серафиминой радости.
Жизнь текла дачная. Сашка оказался просто золотым парнем.
Погода стояла летняя, мы вынесли стол и три стула в сад и здесь под раскидистой
яблоней проводили большую часть времени. Болтали, пили чай и слушали, как с
громким стуком падают на землю яблоки.
Я пыталась найти себе оправдания: должна же я была помочь
Серафиме. И Сережа хорош: о том, что женат, молчит до сих пор… Не люблю быть
подлой, ох не люблю… В общем, несмотря на солнце и наливные яблочки,
чувствовала я себя довольно скверно.
Что в это время происходило в городе, мы не знали. Сашка вел
исключительно нейтральные разговоры, по ним даже о роде его занятий догадаться
было невозможно. Мы пребывали в неизвестности.
На пятый день Сашка вздумал топить баню. Баня стояла в
огороде, хлипкое, низкое строение с прокопченным потолком и крохотным окошком.
Он отправился в баню первым, а через полтора часа чрезвычайно довольный сидел
под яблоней и попивал пиво. Нам стало завидно, и мы с Серафимой пошли париться.
Правда, долго не выдержали. Минут через двадцать совали головы в ведра с
холодной водой, а еще через десять позорно бежали. Мы одевались в предбаннике,
когда я услышала шаги. Крикнула громко:
— Саша, поставь самовар.
Он не ответил, мы не испугались и вообще значения этому не
придали. Вышли, замотав головы полотенцами, и направились между грядок к столу.
На моем стуле, раскачиваясь и поигрывая яблоком, сидел
Каток-старший и затейливо нам улыбался. Я остановилась как вкопанная, Серафима
налетела на меня, взглянула и слабо охнула.
— С легким паром, — сказал Юрик. — Хотел к
вам присоединиться, да опоздал…
— Где Сашка? — спросила я.
— Кто? — поднял он брови.
— Сашка.
— А… ушел куда-нибудь. Эти охранники такой ненадежный
народ…
— Где он? — хотелось крикнуть, но голос пропал.
— Вот только без истерик, — перестал ухмыляться
Каток. — И лучше не зли меня, не то следом отправлю.
— Зачем мы тебе? — вздохнула Серафима, садясь на
стул рядом.
— Твоя сучонка-племянница на меня Циркача натравила. Не
страшно, но хлопотно. Соображаешь? А ведь убивают и за меньшее.
— А то ты раньше с Циркачом дружбу водил, —
проворчала Серафима. — Ты нас вправду сейчас убьешь или тебе чего-то надо?
Он засмеялся, потом спросил:
— Циркач когда приедет?
— Не сказал. Был только раз, в первый день, когда мы
сюда приехали. И как в воду канул. С Сашкой прохлаждались. Но проведать нас,
конечно, должен.
— Ага, — кивнул Юрик. — Подождем. Я в этот
момент пыталась вспомнить, где оставила телефон. Если он Юрикиным гориллам на
глаза не попался, шанс есть… Тут в саду появились четверо парней. Один, высокий
и худой, сказал Катку:
— Нигде никого…
Юрик кивнул. Натурой он был деятельной, долго сидеть и на
стуле раскачиваться не мог.
— Что ж, если наш Ромео на свидание не спешит, придется
поторопить. Слава, принеси телефон из машины. Ведь номер ты знаешь? —
повернулся ко мне Каток.
— Звонить не буду.
— Даже забудь об этом. У меня мужики слезами обливались.
Так что не создавай хлопот ни мне, ни себе.
— Я не знаю, что ты там себе вообразил, —
торопливо начала я, — но Циркачу на меня плевать. Ты бы кинулся со всех
ног спасать меня от смерти?
— Нет, я вообще не люблю кидаться. А Циркач, он такой,
он может.
— У него семья. Я совсем ничего не значу.
— Посмотрим. Только я бы на твоем месте очень уж этому
не радовался. На что вы мне тогда сдались?
— Не слушай его, — хрустнув яблоком, сказала
Серафима. — Он нас в любом случае убьет. Так что не особо старайся.
— Смерть тоже разной бывает, — философски заметил
Юрик. — Иногда ждать замучаешься. А потом, убивать я вас не намерен.
Недооцениваешь ты меня, Серафима Павловна, а племянница твоя и вовсе дураком
считает. А я ведь парень веселый, шутить люблю. Вот и пришла мне в голову
забавная мыслишка. Длинный вернулся с телефоном. — Номер? — спросил
Каток. Я назвала: мучиться я была не готова. Мы напряженно ждали. Каток был
весел и чрезвычайно в себе уверен. О том, что он затеял, оставалось только
гадать. Через несколько минут стало ясно: особой оригинальности он проявлять не
собирался.
— Циркач, — сказал нараспев. — Отгадай,
откуда я звоню? — Тут Юрик засмеялся и закивал довольный. — Твоя
девка сидит напротив. Жива и здорова. Пока, разумеется. Хочешь, приезжай за
ней. Нет, значит, я пришлю ее тебе завтра. То, что останется. Слушай
внимательно. Я хочу договориться, ты приедешь один. И без фокусов. По всей
улице мои ребята. Если засекут кого, я сразу начну развлекаться. Ты все понял?
Нет, Циркач, ответь, чтоб я услышал… Хороший мальчик. Сорок минут тебе хватит.
Значит, я жду ровно сорок минут. — Каток передал телефон стоящему за его
спиной парню и нам улыбнулся. — Что ж, подождем. — Взглянул на часы,
потянулся и добавил:
— Ждать лучше в доме.
В дом вошли втроем: он, я и Серафима. Парни остались в саду.
Я попробовала не бояться: Юрик сказал, что убивать нас не собирается. Уже
кое-что. Правда, он же хвастался какой-то веселой мыслишкой, надо полагать, мне
она веселой не покажется. В конце концов, с Циркачом он хочет договориться. Не
знаю, о чем, но для меня лучше, если Сережа со и всем согласится. Поглощенная
своими мыслями, я замешкалась на пороге. Юрик толкнул меня в спину, что было
совершенно не обязательно: я пребывала в том состоянии, когда и полунамека
достаточно. Но он толкнул так, что я не удержалась на ногах, растянулась на
полу в полный рост. В другое время я отреагировала бы мгновенно и громко, но не
сейчас. Потому что увидела телефон. Он лежал на полу возле кресла, рядом с
расшитой подушкой. Впервые в жизни я сказала самой себе спасибо за
безалаберность. Вредная привычка на этот раз оказалась полезной.
