Келли поднялась со стула и на нетвердых ногах направилась к выходу. Леандрос опередил ее и открыл дверь.
Перед тем как вставить ключ в зажигание, он повернулся к ней с мрачным выражением на лице:
– Ты сочтешь меня черствым, если я попрошу тебя отложить нашу сегодняшнюю встречу с Фран и Ником?
Келли глубоко вздохнула:
– Я сама бы это предложила, если бы ты меня не опередил. Сейчас мне больше всего хочется обо всем забыть – и о поисках жилья тоже! – и полететь на Андрос.
В глубине его мрачных серых глаз вспыхнул свет.
– Ты серьезно?
– Да. Нам о многом надо поговорить, и я даже не знаю, с чего начать. Я прямо сейчас позвоню Фран и извинюсь.
– Думаешь, она не обидится?
– Конечно, она огорчится, но не обидится. Все будет хорошо.
Он включил двигатель и, дав задний ход, выехал на улицу. Келли достала мобильник из сумочки и нажала кнопку автоматического набора номера Фран. Когда ее подруга ответила, Келли включила микрофон, чтобы Леандрос мог слышать их разговор.
Мантра Олимпии гласила: между нами не должно быть тайн.
– Келли! – Фран явно обрадовалась звонку. – Как прошел сеанс?
Келли проглотила слюну:
– Честно говоря, он прошел достаточно тяжело, у меня до сих пор даже голова кружится. Ты не будешь против, если мы с Леандросом попросим перенести нашу встречу на другой вечер?
– Не глупи, я прекрасно все понимаю.
– Спасибо.
Келли едва не добавила: «Спасибо, ты самый мой близкий друг».
Она часто говорила так при Леандросе. Фран постоянно присутствовала в ее жизни. И только сейчас Келли поняла – ее самым близким другом надеялся стать Леандрос. Олимпия сразу это увидела, а самой Келли, выходит, подобное даже в голову не приходило. Неужели Леандрос подозревал – он стоит для нее на втором месте?
– Фран, я позвоню тебе в понедельник, хорошо?
– Распоряжайся своим временем так, как это нужно тебе. Я никуда не денусь. Au revoir.
Когда Келли кончила разговаривать, Леандрос повернулся к ней:
– Если ты уже настроена обедать, мы могли бы перекусить в гостинице, а потом полететь на Андрос.
Она покачала головой:
– Я еще не проголодалась после завтрака, но ты можешь себе что-то заказать, если хочешь.
– Тогда я поем на вилле. Предупрежу экономку, чтобы она что-нибудь приготовила.
На самом деле именно сеанс отбил у Келли аппетит, и она чувствовала – у Леандроса происходило то же самое.
В молчании они забрали из номера вещи и сели в вертолет. Присутствие телохранителя делало невозможным продолжить разговор.
Когда они наконец остались одни на вилле, Келли вошла следом за мужем на кухню. Он склонился над раковиной и жадно пил воду из крана.
– Леандрос?
Он медленно выпрямился и обернулся. Лицо у него было понурое.
Она подошла поближе:
– Мне ужасно жаль…
Он жестко сжал губы:
– О чем ты?
– Я жалею, что тайком от тебя договорилась о поездке с Фран в разгар наших семейных неурядиц. Это с моей стороны было просто жестоко. После этого мы уже не могли ни о чем договориться. Но мне тогда было так тяжело и больно… Я и не понимала, в какую эгоистку превращаюсь. – Она словно со стороны слышала свой дрожащий голос. Еще немного, и удержать слезы уже не удастся. – Я даже не упрекну тебя, если ты меня за все это не простишь.
Чувствуя себя глубоко несчастной, она побежала в гостевую спальню, бросилась на кровать и, прижав к себе подушку, расплакалась.
– Келли?
Когда она подняла взгляд, то увидела, что он стоит рядом с кроватью.
– Мне нечего тебе прощать!
Она приподнялась на локте, повернув к нему заплаканное лицо.
– Не говори так. Я использовала Фран как буфер, чтобы отгородиться ею от тебя.
– Олимпия об этом догадалась, потому что она – профессионал.
Келли вытерла глаза тыльной стороной ладони.
– Олимпия гений. Она так точно угадала все про меня. Мне даже страшно.
– Страшно?
– Да. И она права… Я действительно всегда хотела иметь что-то свое собственное. Когда я встретила тебя, то всем сердцем и душой пожелала, чтобы ты безраздельно принадлежал мне. Наконец-то я нашла того, ради кого мне стоило жить. Но до меня ты любил Петру…
– Келли…
– Я говорю все как есть! – воскликнула она. – Я стала женой-собственницей. Ты был моим возлюбленным и самым близким другом, но вместо того, чтобы открывать тебе все свои страхи, я их затаила и превратилась в сущую мегеру. Олимпия права! Я злилась, и только я сама в этом виновата, и мне сейчас ужасно стыдно! – Снова зарыдав, она уткнулась лицом в подушку. В тот же миг матрац прогнулся под его тяжестью, и он заключил ее в объятия. – Тебе даже дотрагиваться до меня должно быть неприятно! – простонала она.
Леандрос в ответ только крепче прижал ее к себе. Он был таким восхитительно сильным и надежным… Келли постепенно успокоилась и не испытывала никакого желания оттолкнуть его, как несколько дней назад.
Но это блаженное состояние безмятежности неожиданно нарушили знакомые голоса, окликавшие Леандроса. Она удивленно открыла глаза:
– Кажется, это твои родители…
Леандрос поцеловал Келли в висок и только потом оторвался от нее.
– Если они пришли без звонка, значит, очень соскучились или же услышали новость о Кармеле. – Келли поспешно поднялась с постели, и он взял ее за руку. – Пойдем поговорим с ними.
– У меня вся блузка помялась.
– По-моему, с ней все в порядке.
– Ну, хотя бы причесаться-то я должна!
– Нет. Мне очень даже нравится, когда ты растрепана.
Родителей Леандроса они застали в гостиной. Tea поспешила навстречу Келли и расцеловала ее в обе щеки.
– Простите за вторжение, но мы видели, как вы прилетели на вертолете. И уж слишком давно мы не виделись! – воскликнула мать Леандроса, красивая яркая брюнетка. – Келли, нам очень тебя не хватало.
– Что верно, то верно, – подтвердил его отец и протянул ей обе руки.
Внешностью он напоминал английского аристократа с сильной проседью в черных волосах.
– Власиус! – Келли обняла его. – Как я рада видеть вас обоих!
Он все не отпускал ее руки.
– Кристос и Георгиос заслуженно сохранят свои места при моем сыне. Оба были так рады твоему возвращению в Афины! Между нами, оба сразу же дали нам знать, едва лишь ты появилась в офисе.
