– Ты хочешь сказать, они его измеряют? – В его голосе было искреннее удивление.
– Но, думаю, тебе не о чем переживать.
– Я бы и не стал этого делать! – Дамиан почти смеялся.
– Но я бы хотела…
– Нет!
– Рукой…
– Не нужно дразнить меня.
– Я не делаю этого.
– Ты улыбаешься.
– Мне просто приятно, что ты так реагируешь на меня.
– Ты весьма привлекательная женщина.
Шанель рассмеялась над этим утверждением, но не возражала: сейчас Дамиан не мог ей лгать. Желание, бурлившее на дне его темных глаз, было слишком очевидно.
– Сейчас я сделаю что-нибудь, чтобы привлечь твое внимание. – Он не был рассержен.
Шанель кивнула, желая больше того, чем они занимались в гостиной. Дамиан помог ей освободиться от платья. Скольжение прохладного шелка по разгоряченной коже вызвало в ней новую волну желания. Дамиан отбросил ее платье в сторону.
– Маму бы не обрадовало то, как ты обращаешься с произведением дома Диор.
– Твоей матери нет места в нашей спальне.
– Это не наша спальня.
– Ты принадлежишь мне, эта комната принадлежит тебе, она – наша.
Шанель не стала возражать ему, когда он поцеловал ее. То, что происходило между ними, пугало ее, но она не боялась. Даже больше – та, одинокая, часть ее стала чувствовать себя вновь полной.
– Тем не менее она моя мать.
– Да, и так будет всегда. Но твой образ в ее глазах неполный, искажен печалью и непониманием. Но в нашей с тобой жизни этому нет места.
– Нет никакой нашей жизни. – Шанель произнесла это слишком эмоционально. Происходящее казалось ей безумием. То, как они понимали друг друга, его желание быть с ней. Этого просто не могло быть.
– Она есть. И начинается прямо сейчас.
Дамиан подался вперед, освободил ее от последней части туалета. Его улыбка показалось ей почти хищной.
– У тебя очень чувствительная кожа. – Он коснулся пальцами ее груди, не притрагиваясь к соскам. Желание растеклось по ее венам, тело изогнулось ему навстречу. – О да, очень чувствительная.
– Тебе не нравится сомневаться, не правда ли? – Она запиналась на каждом слове – у нее перехватывало дыхание.
– Ошибаюсь я довольно редко.
– Какая самоуверенность.
– Точность.
– Одно и то же.
– Это не так. – Дамиан поцеловал ее, заставляя замолчать. Не самый честный способ положить конец спору, но Шанель не имела ничего против. Это было так замечательно. Соприкасались лишь их губы, но Шанель казалось, что Дамиан ласкает ее душу.
– Теперь нас ничто не разделяет, – горячо прошептал он, словно читал ее мысли.
Она посмотрела ему в глаза, их взгляды взяли друг друга в плен. Она знала, что сейчас Дамиан говорит не только об их одежде.
Тогда, в гостиной, он подтолкнул ее, потребовал, чтобы она осознала сущность страсти, поняла свои желания. То, что произошло между ними, было безумием. Но Дамиан явно не собирался останавливаться на этом. Они зайдут куда дальше.
– Это просто секс. – Шанель словно хотела успокоить себя саму.
– Нет, мы будем заниматься любовью. Свяжем наши жизни.
– Это не по-настоящему.
– Это правда.
– Ну пожалуйста…
Дамиан взял ее лицо в свои руки движением, которое уже стало ей таким знакомым.
– Пожалуйста что?
– Разве это не может быть чем-то простым? Только сегодня?
– Нет. – Дамиан опустил голову так низко, что их губы соприкоснулись.
И тогда Шанель поцеловала его. Она потерялась в этом поцелуе, их близость не имела границ. Она никогда не испытывала ничего подобного с другим человеком. Его опытные, сильные руки нежно, но умело ласкали ее, казалось, что они были повсюду. Она также прикасалась к нему. Шанель исследовала его тело кончиками пальцев. Она гладила этого мужчину, прикасалась к его обнаженной коже, и он сам хотел этого. Он жаждал ее прикосновений, и внезапно ее тело отозвалось острой потребностью дать Дамиану то, чего ему сейчас так не хватало. Словно прочитав ее мысли, Дамиан раздвинул ее ноги. Этот момент показался ей настолько значимым, что на глазах у нее выступили слезы. Дамиан разорвал их поцелуй:
– Это не станет нашей единственной ночью. – Кончиками пальцев он смахнул с ресниц Шанель набежавшие слезы.
– Это не должно быть чем-то значимым.
– Но, малышка, ты ждала этого слишком много лет. – Едва ли ее можно было назвать маленькой. Но то, что он снова назвал ее так, не вызвало в ней внутреннего протеста.
– Но женщины сейчас так не думают.
– У тебя были на то свои причины.
– Я хочу этого.
– Я знаю.
– Ты правда хочешь меня? – Шанель особенно выделила последнее слово.
– Только тебя, сейчас и навсегда.
– И ты не веришь в измены?
Состоятельные бизнесмены предпочитали оставлять обручальные кольца на прикроватном столике, когда отправлялись в командировку. Об этом Шанель также доводилось читать.
Но Шанель знала, что отчим любил ее мать и никогда не изменял ей. Это внушало ей уважение к этому человеку, несмотря на то, что с ней он был довольно сух. Она бы никогда не смогла уважать мужчину, который бы не чтил семейные ценности и супружество.
– Это приносит слишком много боли всем, кто в этом замешан.
Что-то в его голосе подсказало Шанель, что Дамиан знает об этом не понаслышке. В другое время она бы обязательно спросила его, но сейчас не могла думать ни о чем другом, кроме как о желании ощутить его в себе.
– Пора…
– Нет, еще не время.
– Ты не будешь диктовать мне условия! – В ней поднялась волна настоящего гнева. – Я не буду умолять тебя.
– Я и не хочу, чтобы ты умоляла меня… Сегодня.
– Но…
– Ты девственница. – Дамиан улыбался. – Нельзя торопиться. Существуют определенные условия, которые могут повлиять на то, чтобы твой первый опыт был прекрасным, а не тем, о котором ты будешь вспоминать с содроганием.
– Это звучит ужасно.
– Иногда – может быть.
– У тебя много опыта в этом? – К сарказму в ее голосе была примешана немалая доля ревности.
– Сейчас не время обсуждать прежних партнеров.
– Раньше ты говорил нечто другое.
– Хорошо. – Было видно, что он недоволен. – Она была молода, я был молод. Это была настоящая катастрофа.
– Но ты любил ее?
