Потеряв представление о времени, он дремал, а робот продолжал змеиться в обширном пустом пространстве – казалось, безжизненном, как Луна…
…потом Бин внезапно просыпался, смотрел в маленькое окно и обнаруживал, что его несут вдоль подводного горного хребта, с виду бесконечной череды остроконечных утесов, которые поднимались почти к самой сверкающей поверхности, но они казались еще более необычными, потому что их склоны уходили в бесконечную глубину. Очевидно, механическое устройство, проглотившее Бина, старалось сбить со следа все возможные погони. И проход через горный лабиринт должен был этому помочь.
Немного придя в себя, Бин распечатал брикеты с едой, которые обнаружил в небольшом отделении возле своей левой руки. В небольшой банке была пресная вода. Здесь же нашлось полотенце, которое Бин увлажнил и промыл свои ссадины. Простое втягивающее устройство – для отходов – не требовало дополнительных объяснений, хотя пользоваться им было неудобно. После этого путешествие превратилось в отчаянную борьбу со скукой и клаустрофобией – к досаде, вызванной ограничением в движении, добавлялись тревожные мысли о будущем.
Змей ничего не объяснял, он вообще говорил очень мало и не отвечал на вопросы, даже когда Бин спросил об источниках черной воды, которая била из ущелий соседнего хребта, похожая на столбы дыма над сильным огнем.
Бину пришло в голову, что не стоило радоваться тому, что хозяева этого сложного устройства включили окно. В рассказах и видеодрамах похитители завязывают жертве глаза, если собираются потом ее отпустить.
А вот когда их это не беспокоит, стоит испугаться. Если тебе позволяют видеть дорогу к логову похитителей, значит, они считают, что ты никогда не сможешь о ней рассказать.
С другой стороны, кто может отличить один смутно обрисованный хребет от другого? Это немного успокоило Бина, но потом он вспомнил о помощнике визуального восприятия, который доктор Нгуен поместил в его правый глаз. Прибор приближал все, на что ни посмотри, делал ясной туманную сцену за окном, и Бин уже принимал это как должное. Теперь он понял, что без этого прибора вообще ничего бы не увидел!
Они считают, что у бедняка вроде меня не может быть такого устройства?
Он думал о своем имплантате. Может, эта штука даже записывает все, что видит Бин? В таком случае он похож на жертву похищения, которая играет с судьбой, подглядывая из-под повязки на глазах.
Или меня везут туда, откуда совершенно невозможно сбежать, и потому им все равно, что я узнаю?
Или я сам не захочу оттуда убегать?
Эта возможность была предпочтительнее прочих.
Или меня обработают так, чтобы я со всем смирился?
Или я нужен ненадолго… пока не найдут замену, более пригодную для бесед с мировым камнем? Стоит ли стараться привлечь внимание своих будущих хозяев, как было с Анной, и Полом, и доктором Нгуеном?
Каждый сценарий сопровождали в воображении яркие картины. Бин старался не комментировать их субвокально: существовали современные устройства, способные уловить импульсы голосовых связок и услышать непроизнесенные слова.
С другой стороны, зачем кому-то трудиться и поступать так с простым мусорщиком с берегового участка? Но в конечном счете каждая фантазия заканчивалась одним: он может никогда больше не увидеть свою семью.
Но тот солдат… женщина на затопленном чердаке… у нее запись, сделанная Яном Шэнсю. Она знает, что я помогал ей. Защитит ли правительство Мейлин и Сяоена, наградит ли их?
Все это было слишком тревожно и сложно. Чтобы отвлечься, Бин положил камень на колени и попробовал поговорить с Посланцем Осторожности.
Конечно, без погружения в солнечный свет существо берегло энергию, демонстрируемые им картины не были яркими – туманные образы, ограниченные небольшой поверхностью. Тем не менее Бин, вероятно, узнал бы немало нового, что могло ему пригодиться.
Было нелегко. Без звуковой индукции Бину приходилось чертить иероглифы на поверхности овоида. Посланец вначале пытался отвечать древними иероглифами. Но Бин их почти не узнавал, поэтому они возобновили процесс постижения современного письменного китайского. Существо в камне предлагало рисунки или имитировало действия. Бин чертил найденные по ассоциации современные слова, и ему часто помогал ир. Поскольку повторять ничего не приходилось, все шло относительно быстро. Через полдня они смогли общаться.
Наконец Бин готов был задать вопрос, который с самого начала стоял у него на первом плане. Почему посланец ненавидит чужаков из Гаванского артефакта?
Почему называет их «лжецами»?
Посланец объяснил множеством иероглифов, сопровождаемых неясными рисунками.
Наш мир дальше от Солнца, чем ваш. Он больше, но менее плотный. Гравитация слабее. Атмосфера плотнее, и в ней больше снега. Приземлиться на нашу планету гораздо легче, чем на Землю. Если солнечный парус прочный в центральной части, им можно воспользоваться как парашютом, чтобы смягчить падение.
Поэтому, когда они пришли в наш мир, многие камни-вестники не стали прятаться, скрываясь где-нибудь в отдалении и ожидая возникновения технологической цивилизации. Некоторые предпочли прямой подход, опустившись на поверхность…
Появился новый символ, непохожий на китайские иероглифы, составленный из четких извилистых линий, подобных волнам, набегающим на берег. Он напомнил Бину «Турбулентность», и поэтому он стал называть планету так.
…из многих источников.
Мой вид стал разумным, уже зная о таких небесных камнях, изредка находя их в почве или во льду. Даже замурованных в скалы. Бродячие племена наших еще неразумных предков ценили их. Племена сражались за них, поклонялись им, считали их оракулами, спрашивали советов насчет будущей охоты, примитивного сельского хозяйства, дипломатии. И брака.
Чужак сделал жест, который Бин не смог истолковать, – изогнул обе руки. И все же Бин был уверен, что этот жест выражает иронию.
Так направляли нашу эволюцию. Направляли и ускоряли.
Чертя иероглифы пальцем, Бин с горечью ответил, что человечеству никогда никто не оказывал такой помощи. Если не считать немногих неясных упреков со стороны Неба. И, возможно, редких толчков обломками камней-посланцев, попавших на Землю.
Не стоит нам завидовать, – упрекнул Посланец. – Все могло бы пройти гладко, если бы существовал всего один тип камней с одним обитателем в каждом! Но существовали десятки, может, даже сотни кристаллических семян, разбросанных по островам-континентам! Только гораздо позже мы узнали, что они появлялись из космоса, с разных направлений. По меньшей мере восемнадцать исходных планет. Планета Турбулентность расположена в месте встречи галактических течений.
Добавь и такой неприятный факт. В каждом камне множество существ! Общины, сообщества, целые зоопарки «богов» во многих обличьях, и все они непрерывно ссорились, даже когда соглашались.
