Так начался перевод. Очевидно, эти зонды были запрограммированы на создание восьми своих копий, и не больше. Это решало тот вопрос, что уже годами не давал Тор покоя. Если сложные самовоспроизводящиеся зонды уже целые эпохи летают по Галактике, как вообще могла остаться мертвая материя? В теории продвинутая цивилизация может переработать не только астероид, но и планеты и звезды. Будь самовоспроизводящиеся зонды туповато прожорливыми, они могли бы сожрать всю Галактику! И не осталось бы ничего, кроме груд незаконченных звездных зондов… которые охотились бы друг на друга, пока всю эту патологическую систему не погубила бы энтропия.
Этой участи нужно было избежать. И найденный ими Материнский Зонд учил, как это сделать. Он был запрограммирован на изготовление строго ограниченного числа копий. Этот тип зондов так запрограммирован, напомнила себе Тор.
В заключительной части первой последовательности, после того как зонды-копии отправились к своей цели, материнский корабль передвинулся к следующему объекту – к планете. Планету и зонд связывала тонкая линия. Отдаленно человекоподобные фигуры, напоминающие карикатуры на идущих обезьян, прошли по мосту к своему новому дому.
На этом первый рассказ заканчивался. Возможно, он живописал, как все должно было получиться. В идеале. Или то, как создатели зондов представляли себе это несколькими эпохами раньше на родной планете.
Но были и другие последовательности. Другие варианты реальности. В нескольких Материнский Зонд прилетал в Солнечную систему и обнаруживал, что она занята. Тор поняла, что на одном из этих рисунков изображено то, что действительно произошло когда-то давным-давно. Но на каком именно? Неглубоко дыша, она разглядывала следующее изображение, где Материнский Зонд, прибыв, встретил предшественников… и возле всех изображений этих предшественников стояли маленькие кружочки.
В этом случае все происходило как раньше. Материнский Зонд делал и отправлял копии и продолжал засевать планету двойниками древней расы, которая отправила корабль в первом варианте рассказа.
– Кружок означает, что эти другие зонды милосердны, – произнесла про себя Тор.
Подошел Гэвин и посмотрел на картину, на которую она указала.
– Что эти маленькие символы рядом с машинами?
– Ими отмечены типы, которые не вмешиваются в миссию машин.
Гэвин ненадолго задумался, потом протянул руку и коснулся другого ряда.
– А символ, похожий на крестик?.. – Он помолчал, разглядывая изображение, и сам же ответил на свой вопрос: – Им обозначены типы, которые возражают.
Тор кивнула. Этот ряд тоже показывал прибытие Материнского Зонда, но на сей раз среди толпы других машин, причем возле каждой стоял глиф, похожий на скрещенные щипцы. В этой последовательности картин Материнский Зонд не создавал своих копий. И не засевал планету. Истратив горючее, не имея возможности покинуть систему, он находил убежище за звездой, далеко от остальных.
– Он их боится.
Тор ждала от Гэвина обвинений в антропоморфизме, но ее напарник задумчиво молчал. Наконец он кивнул:
– Думаю, ты права.
Он показал.
– Посмотри, эти кружки и крестики все немного разные.
– Да, – ответила она, кивая и подбираясь чуть ближе на мягко гудящем роботе. – Предположим, когда был сделан этот рисунок, в Галактике существовали роботы двух основных неймановских типов. Возможно, две противоположные философии. И в каждом лагере были свои особенности.
Она показала на дальнюю часть стены. Там изображалось множество разных машин, причем каждая с собственным крестиком или кружком. И возле каждой пиктограмма.
Некоторые сцены ошеломляли.
Гэвин покачал головой: очевидно, ему не хотелось верить увиденному.
– Но почему? Зонды фон Неймана должны быть способны…
– Способны на что? – задумчиво спросила Тор. – Люди годами лелеяли предположение, что другие расы мыслят подобно им. Мы считали, что они вышлют зонды, чтобы собирать знания или поздороваться. Некоторые даже думали, что когда-нибудь мы сами отправим машины вроде Материнского Зонда основывать человеческие колонии на планетах, не подвергая биологические организмы немыслимым трудностям перелета в межзвездном пространстве. Таковы были экстраполяции великой идеи Джона фон Неймана, когда мы увидели ее возможности. Мы думали, что наши инопланетные предшественники в Галактике окажутся такими же, как мы.
Но этим не исчерпывается перечень даже человеческих побуждений, Гэвин. У других существ могут быть совершенно не представимые для нас концепции!
Она неожиданно встала и поплыла над пыльным полом; слабая гравитация заставила ее опуститься у самой стены с рисунками. Рука в перчатке коснулась очертаний каменного солнца.
– Допустим, давным-давно много разумных рас эволюционировали, как мы на Земле; они поняли, как строить умные надежные машины, способные совершать межзвездные перелеты и воспроизводить себя. Устроит ли все такие расы отправка послов?
Гэвин посмотрел на молчаливые неподвижные мумии и сказал:
– Очевидно, нет.
Тор повернулась и улыбнулась:
– В последние годы многие из нас отказались от старой мечты полететь к звездам в своем биологическом обличье. О, это в общем возможно, но почему бы не полететь в более приспособленном к таким условиям виде? Это одна из причин того, почему мы создали новые типы людей вроде тебя, Гэвин.
По-прежнему глядя вниз, ее напарник покачал головой:
– Но другие расы могли не отказаться от этой мечты так легко.
– Да. Они могли с помощью новых технологий засевать планеты своими биологическими копиями. Я говорила, земляне тоже думали об этом. Я проверяла старые базы данных. Такую возможность обсуждали даже в двадцатом веке.
Гэвин смотрел на рисунки.
– Ну хорошо. Это я могу понять. Но эти остальные… Насилие! Какое мыслящее существо способно на такое!
«Бедный Гэвин, – подумала Тор. – Для него это потрясение».
– Ты знаешь, какими иррациональными бываем мы, биосущества. Человечество пытается спокойно и разумно преобразовываться в определенной степени в кремниево-криотическую жизнь, но другие могли пренебречь такой возможностью. Они могли вложить в свои зонды строгие заповеди, основанные на логике, которая имела смысл в болотах или джунглях, где такие существа эволюционировали, но в космосе кажется безумной. И тем не менее посланцы будут следовать этой логике, когда их создатели давно исчезнут.
Хуже того, они могут начать с алогичных инструкций – а потом мутировать, развиться в еще более необычном направлении.
– Безумие!
Гэвин покачал головой.
Несмотря на способность связываться непосредственно с памятью компьютера, Гэвин не мог разделить опыт Тор в этом отношении. Его вырастили люди. Часть его сознания самоорганизовалась по человеческим шаблонам. Но сам он никогда не слышал слабого, далекого эха саванн, не видел мелькающей тени Старого Леса. Остатки когтей и зубов напоминают всем биолюдям, что Вселенная никому ничего не должна. Она не оказывает любезностей и ничего не объясняет.
