Мейлин не пыталась проникнуть в эти царства – во-первых, она не знала адресов, а во-вторых, вовсе не хотела погрузиться в чужие любимые миражи. Вместо этого она просто поднималась по самым основным уровням, минуя один зараз: вначале через слои Социальных Услуг, где дети или умственно отсталые могли повсюду видеть надписи с простыми названиями или объяснениями, с дружелюбными предупреждениями о возможном риске, с помощниками, указывающими на ближайший источник помощи в реале.
Потом шли полезные слои, где каждое здание и каждый магазин были снабжены существенной информацией о расположении, продуктах и кодах ответственности. Или можно было увеличить и подробнее рассмотреть все, что привлекло ваше внимание. На уровнях от двенадцатого до шестнадцатого все попадающие в поле зрения люди снабжались табличками с именами или идентификационными карточками с указанием профессии. В остальном же реальность не менялась.
Выше тридцатого уровня внезапно становилось трудно видеть: воздух заполняли желтые, розовые и зеленые открытки – почтовые карточки; они плыли ко всем домам и магазинам, заполненные чем угодно: от напоминаний «встреть меня» до проклятий по адресу уличного движения и ядовитых замечаний о ресторанной кухне. И молитв.
Мейлин на пробу подняла руку и пальцем провела в воздухе линии. Очки проследили за ее движениями и ответили, создав совершенно новую «Исходящую почту» с именем ее мужа Пэня Сянбина. Мейлин добавила иероглифы, составлявшие заклинание удачи. Когда она опустила руку, крошечный вирт улетел и как будто растаял в водовороте. Что и делало тридцатый слой почти бесполезным во всех отношениях, кроме молитв. Или проклятий. Все посетители могут видеть все, что здесь оставлено… а значит, никто не может ничего увидеть.
Неужели люди все время живут так? Бродят по миру, состоящему из придуманных вещей? Мейлин понимала, что иногда такой инструмент полезен. Но она может в любой момент снять очки. А как же те, у кого это контактные линзы или даже новые постоянные имплантаты в глазницах? Сама мысль об этом заставила ее содрогнуться.
На сороковом уровне большая часть стен исчезла. Здания словно стали прозрачными или же показывали чертежи, заимствованные из гражданских записей. Эти чертежи разнились: от подробного плана этажа – например, соседний универмаг со всеми витринами и манекенами, готовыми к показу товара, – до внутренностей офисов, закрытых перегородками разных оттенков серого, причем на некоторых светились замки. Можно заглянуть и внутрь – если есть нужный ключ.
Слои от пятидесятого до сотого отводились для рекламы, и тут Мейлин дрогнула, потому что перестали действовать все обычные глушители. Из всех магазинов, из всех витрин неслись громовые сообщения и приглашения. Взрывы звука сотрясали очки, так что оправа едва держалась, и Мейлин пришлось сосредоточиться изо всех сил, чтобы выбраться. К счастью, в большинстве своем рекламные уровни были избирательными и даже вежливыми. Например, слой девяносто предложил ей персонализованную систему скидок на детское питание плюс специальный массаж и пластическую операцию, причем по такой разумной цене, что она почти могла себе это позволить, – вот в том магазине по соседству. Владелец даже предоставит няню, чтобы присмотрела за ребенком.
Но нет. Возможности, предоставляемые чеком Сянбина, для нее еще новы, она к ним не привыкла. Может, в следующий раз.
И тут Мейлин поняла, что праздно бредет за молодыми демонстрантами, следя только за тем, чтобы бутылочка Сяоена не выпала на грязный тротуар. Рикша закричал на нее, Мейлин с бьющимся сердцем отскочила и тут только осознала, что не знает, где находится: забрела в совершенно незнакомый район.
«Невозможно заблудиться, когда у тебя есть очки», – напомнила она себе. Десятый уровень всегда предоставит удобный указатель, наметив кратчайший путь к любому нужному вам месту в мире.
Если бы только знать, где он.
Если бы его не поглотили тайные интриги могущественных людей.
Продолжая прокручивать слои мира, Мейлин наткнулась на вир-пространство, в которое у нее не было доступа. На эти слои допускали только членов какой-то группы.
Я помню, что двухсотпятидесятый уровень отведен для уличных сплетен.
Однако уровень 250 населил бульвар рисованными фигурами – яркими, многоцветными, контрастными версиями людей, проходящих мимо, с плывущими над головами специальными шарами. Некоторые шары заполняли слова. Другие – просто серая статика. О да. Это уровень подслушивания, если люди столь беззаботны, что не ставят заградительный блок. Уровень сплетен, должно быть, 350.
Мейлин обнаружила, что ей нравится возможность вернуть прежний навык навигации движением век, хотя ребенок начал капризничать, а плечо у нее заныло от сумки с покупками, и вообще пора уже было домой.
Наконец ей больше не требовалось перемещаться по слоям линейно, как это делают новички. Простой выбор предпочтений позволил ей увидеть три пространственные паутины опций, протянутые во все стороны. Нужно только посмотреть, прищуриться, мигнуть, и она окажется на уровне, где…
…летали входящие сообщения совсем иного характера. Голоса, тексты и видео увеличивались и прикреплялись к молодым демонстрантам, присланные анонимными прохожими или даже людьми, которые наблюдали за этим событием из-за тысяч километров.
«Какие самоуверенные сопляки, – говорилось в одной надписи. – Как будто эта молодежь знает, что такое борьба и революция».
Другая ворчала:
«В 2025 году, когда я был в Новой Красной гвардии, мы знали, как поднять шум на улице».
Да. Уличные сплетни. Наконец Мейлин нашла кое-что интересное для нее – простой вопрос:
Против чего они выступают?
И еще более простой ответ – рекомендацию кликнуть по адресу:
0847lals0xlod098-899as0004-hand-dorad087.
Она взглянула на этот адрес, мигнула – и улица снова преобразилась.
Молодые люди теперь были в костюмах семнадцатого века периода династии Сун, в нарядах последователей великого предводителя революции Ли Цзычэна. Мейлин узнала костюмы народной милиции – она когда-то смотрела исторический сериал, посвященный этому времени. Поскольку Ли Цзычэн хотел освободить массы от феодального гнета, сам председатель Мао сто лет назад провозгласил его героем китайского народа. «И все равно удивительно, что сегодняшние богатые и властные повелители Милостивого Патриархата позволяют вспоминать о нем», – подумала она.
Пешеходы и зеваки выше по улице тоже преобразились: их городская современная одежда сменилась крестьянской 1600-х годов. Не очень лестно, но Мейлин поняла смысл: «Мы все невежественные плебеи. Большое спасибо».
Ей хотелось добраться до ближайшей камеры и посмотреть на себя преображенную, но потом она решила, что не стоит тратить силы. Она наконец увидела ответ на свой вопрос. Над головами демонстрантов плыли огромные баннеры, пестрые, под стать их костюмам.
