Ханьцзинь пал. Катаю нужен двор и император. Шаньтун, наверное, самый лучший для этого город. А Чжицзэн прямой потомок императора. Это имело смысл.
Лежа в постели, он слышал, как звенят на ветру колокольчики на павловнии в саду, звучит тихая музыка. Он всегда любил музыку ветра. Луна ярко светила, еще почти полная. Сыма Цянь был поэтом луны. Чэнь шутил, когда был помоложе, что это несправедливо: если бы кто-то из них вздумал писать о луне после Мастера Сыма, они бы только подражали Изгнанному Бессмертному.
Еще одна фраза для стихотворения пришла ему в голову. Недавно он бы заставил себя встать, несмотря на холод, зажечь лампу, растереть тушь, разбавить ее водой и записать иероглифы из страха, что память потеряет пришедшие слова до восхода солнца.
Эта фраза не сотрется из памяти, он это знал.
Он шепотом повторил ее самому себе: «От Ханьцзиня до Шаньтуна пролегла тропа нашего горя».
Он произнес ее еще раз. Послушал звон колокольчиков и шум ветра. Луна ушла. Он лежал без сна. Он догадывался, будучи наблюдательным и любителем женщин всю свою жизнь, что Жэнь Дайянь и госпожа Линь Шань, вероятно, сейчас вместе, в комнате командира или в ее комнате.
Он желал им вкусить всю радость, какая им будет дозволена, – в такое время, в эту ночь, под кровом «Восточного склона». Потом он уснул.
Глава 26
К началу весны, после жестокой зимы, две алтайские армии объединились в одно войско мародеров, приняли пополнение и двинулись через реку Вай к берегам Великой реки.
Весна – обычное время для войны. Но цель всадников изменилась. Теперь это было войско захватчиков. Легкость, с которой они добились успеха в ту зиму, изменила их намерения: они устремились к Шаньтуну и ко двору сбежавшего принца, только что коронованного императора.
Было ясно, так как они и не трудились это скрыть, куда они направляются. Они послали требование сдаться. Их посла убили. Алтайский военачальник приказал стереть с лица земли три деревни к северу от реки, всех жителей убить и оставить лежать там, где их настигла смерть. Они не сумели убить всех, хоть и старались. Часть мужчин убежала (некоторые взяли с собой жен и детей) и попыталась пробраться на юг, или в леса, или на болота. Некоторые присоединились к сброду, называвшему себя армией Катая.
Случилось так, что всадники стянули свои силы к Великой реке, недалеко от места битвы у Красного Утеса, которое почти тысячу лет назад уже служило местом сбора вторгшейся армии. Эти два места находились так близко друг к другу, что в конце концов последовавшую битву стали называть Вторым сражением у Красного Утеса.
Не всегда просто провести границу между историей и легендой.
Алтаи не были моряками, но к этому времени у них на службе уже было много катайских рабочих. Большинство служило им по принуждению, но некоторые добровольно. Всегда находятся люди, которые смотрят, куда дует ветер. Катайские рыбаки и ремесленники принялись за постройку флотилии малых судов, необходимых армии для переправы через реку во время весеннего половодья.
Во время первой битвы у Красного Утеса, в те далекие времена, пешие солдаты и лучники ждали на противоположных берегах, а суда сражались друг с другом на широкой реке, пока, как всем известно, по милости богов, не переменился ветер (тут не обошлось без магии, как утверждали некоторые) и не погнал горящие пустые корабли на север, прямо на флот завоевателей.
На этот раз все было иначе.
Алтаи на своих маленьких лодках сновали взад и вперед в темноте, и им удалось высадиться на южном берегу до наступления туманного утра. Моросил мелкий дождик, земля на берегу была ненадежной, но берег в тщательно выбранном ими месте был пологим.
Первые степные всадники высадились и поднялись выше от кромки воды. Там они заняли оборонительные позиции и готовились их защищать, вооруженные луками и короткими кривыми мечами, под моросящим дождем.
Они проложили себе дорогу на юг огнем и мечом дальше, чем какое-либо другое племя в истории. Суровые и торжествующие, они представляли собой самое сильное войско в мире.
Однако готовясь защищать выбранное место высадки для коней, которые сейчас переплывали реку, они не знали, что им намеренно позволили высадиться.
Обычно защитники использовали реку в качестве преграды, чтобы удержать врага на дальнем берегу. Во время очень немногих прославленных сражений генерал размещал свою армию так, чтобы река оказалась у солдат за спиной, что исключало всякую возможность отступления, заставляло проявить мужество.
На этот раз человек, командующий сборными войсками Катая в этой части страны, предпочел поступить иначе.
Когда Цзыцзи ждал на мокрой, поросшей травой земле на высоком берегу реки, он боялся. Они слышали, как алтаи с плеском высаживались из лодок, потом – как они взбирались на берег. Дайянь хотел, чтобы на суше их оказалось много, – отрезанных от остальных. Цзыцзи всегда был более осторожен, еще в те дни, когда в их планы входило всего лишь нападение на охранников сборщика налогов. Наверное, это потому, что он старше, – хотя он не считал, что дело в этом.
Некоторые люди рождаются готовыми сначала оценивать риск, а потом уже рисковать. Но все равно они могли ошибаться, любой человек мог ошибаться. «А эта ошибка была бы слишком страшной, и от нее уже не удастся оправиться», – думал Цзыцзи.
Он посмотрел на восточную часть неба сквозь косой дождь. Алтаи всегда старались приурочить события к восходу солнца, это все знали. Это было важно. Ветер дул с запада. Если все пойдет так, как надо, они вскоре услышат…
Крики и далекие вопли с реки в тот момент достигли его ушей. Цзыцзи слабо улыбнулся. Страх пропал, сменился холодным спокойствием. Он неподвижно стоял в укрытии. Рядом с ним и позади него его люди тоже не двигались. Он всегда инстинктивно, но очень точно рассчитывал время в бою. Он шепотом отдал приказ тем, кто был ближе всех: «Подождите, еще не время». Слышал, как его слова тихо передавали дальше. Здесь с ним были самые лучшие солдаты.
Со стороны реки нарастал шум. Это было паническое ржание коней и крики людей, загоняющих их в воду, и алтаи внизу, на берегу под ними, начали шевелиться. Сейчас они встревожились, некоторые начали оглядываться. Предполагалось, что переправа пройдет тайно, к западу от того места, где они собрали свои главные силы и у всех на виду строили суда.
Захватчики скрытно привели половину своих коней, дальней дорогой обогнув реку, к месту выше по течению отсюда, где они могли начать переправу, чтобы не бороться с течением, а позволить ему перенести их к этому выбранному участку – с хорошей почвой для высадки и пологим берегом.
Те суда, которые строили в главном лагере к востоку отсюда, были настоящими, но они также были хитрым обманом: они предназначались для того, чтобы катайцы собирали там свои силы. Их должны были использовать после этой тайной высадки. Но армия Катая не должна была знать, что у алтаев есть и другие лодки, и много войск, спрятанных дальше к западу, и именно они сейчас спустились к реке, чтобы переправиться через нее в темноте.
