Книга Звездная река, страница 89. Автор книги Гай Гэвриэл Кей

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Звездная река»

Cтраница 89

Не он. Не он, по крайней мере, сегодня.

Луна только что взошла, когда он увидел огни Синаня впереди и подъехал к одним из северных ворот, рядом со сгоревшими стенами пустого дворца.

Когда-то городские ворота запирали на закате, никто не мог войти без пропуска от императора раньше, чем прогремят на рассвете барабаны. Тебя побьют палками, если ты попытаешься пробраться в город после комендантского часа через стены или переплыть каналы. Здесь, в этом сильно изменившемся времени, города остаются открытыми, люди могут войти и выйти после наступления темноты, свободно перемещаться, тратить деньги, они разрешают шуму, музыке и фонарям сопровождать их по ночам, если им этого захочется.

У самой стены Дайянь натянул поводья и остановился, чтобы подумать. Он погладил шею коня. Это животное было храбрым и сильным и долго скакало во весь опор. Можно полюбить коня, как осознал он.

По какому-то наитию, а может быть, и нет, он снял верхнюю тунику, которая выдавала в нем военного офицера. Военные при въезде в город должны себя назвать. По давно возникшему убеждению, именно они представляли опасность. Он решил, что не поедет дальше вдоль стены на запад, к казармам. Он сложил тунику в седельную сумку и въехал в Синань между факелами у ворот. Он кивнул головой скучающим стражникам. Они не слишком усердно охраняли ворота, теперь уже нет.

Дворец маячил слева, пустой, темный. Его император спал или лежал без сна в другом городе, далеко на востоке.

Он уже немного ориентировался в Синане к этому моменту. Они некоторое время прожили в казармах до того, как у него возникла эта мысль отправиться одному на земли сяолюй. Это план казался ему полезным. Но планы не обязательно осуществляются.

Однако он никогда не ездил по Синаню ночью. Вокруг были люди, но ничего похожего на Ханьцзинь или даже Цзинсянь после наступления темноты. Те, кого он видел, казались удаленными друг от друга, как фигуры на шахматной доске в конце игры. Он оказался на огромном пространстве имперской дороги. В первое утро его появления здесь, в начале лета, он почувствовал, как ее огромные размеры придают ему сил, значительности, волнуют его. Он видел в ней символ того, чем был раньше Катай – и мог бы стать снова. Прошлое не было бременем, оно было вызовом. Они могли бы стать достойными его. Его жизнь, как подумал он тогда, будет посвящена достижению этого.

Вскоре после приезда он стал посылать всех своих солдат в город, поручал командирам ходить или ездить с ними строем по этой магистрали. Он разговаривал потом с ними в казармах. Он сказал своим солдатам, что их задача, их общее честолюбивое устремление – стать достойными этой дороги от дворца к южным воротам. Он говорил убежденно, чувствовал себя сильным.

Ночью все выглядело иначе, под звездами и только что взошедшей луной, в одиночестве, когда стук копыт его коня эхом разносился вокруг. Имперская дорога была почти пуста, там не было ничего, кроме невероятного простора. Мужчины, должно быть, проводят время в винных лавках, на маленьких ночных базарах, у палаток с едой, в домах певиц. Или спят в своих постелях.

Он свернул с имперской дороги, и еще раз свернул, а потом еще раз. И приехал к месту назначения, не признавшись до конца самому себе, что именно сюда он ехал с самого начала.

Отдал коня сонному конюху, велел обтереть его, дать воды и накормить. За труды он дал ему пригоршню монет. Он не стал их пересчитывать и увидел пораженное лицо мальчика, потом смотрел, как он уводит коня.

Несколько мгновений он стоял на темной улице перед запертой дверью гостиницы. Мальчик повел коня во двор конюшни, стук копыт удалялся. Никого не было видно. Дайянь отвернулся от двери гостиницы, не постучав. Он отошел на небольшое расстояние от конюшни, взобрался на каменную стену и бесшумно спрыгнул во двор.

Это была хорошая гостиница, лучшая в городе. Во дворе имелся фонтан, не действующий, хотя он увидел, что в нем собралась вода после грозы. По краям двора росли деревья и у фонтана тоже. Он не мог бы объяснить, что здесь делает, почему вошел сюда таким образом, через стену, как вор.

Он подошел к фонтану. Посмотрел вверх и увидел луну, которая поднялась над горизонтом и над стеной. Он оглянулся назад, на гостиницу, высотой в три этажа, в летней ночи.

Она стояла на балконе, кутаясь в халат, и смотрела на него сверху.

Спасительный обломок у озера в Ма-вае, который возник в его воображении, когда он повернулся лицом к дайцзи. Он стал реальным сейчас, ночью. Здесь. Образ, удерживающий мужчину в этом мире, не дающий ему пропасть. Его опять охватил страх. Это был другой страх. Есть разные страхи.

Он медленно прошел вперед и встал внизу, под балконом. Протянул к ней раскрытые руки. И сказал тихо, задав определенное направление голосу, этому учишься, командуя другими людьми:

– Я не замышляю ничего дурного, моя госпожа. Мы… уже встречались раньше.

– Я знаю, кто вы, командир Жэнь, – ответила она.

Там, где он стоял, внизу, во дворе, было темно, только убывающая луна стояла за его спиной. Он не надел форменную тунику.

– Как? – спросил он. Ее волосы рассыпались по плечам.

На это она ничего не ответила, только стояла и смотрела вниз. Он услышал перезвон музыкальных подвесок на ветвях одного дерева за спиной.

Он сказал:

– Простите меня.

Звон, ветер в листве.

– Мы так кого-нибудь разбудим, – сказала она. – Вы можете подняться сюда.


Похоже, она исчерпала всю свою смелость этими словами. Одно дело – бросать вызов миру, но она только что пригласила мужчину в свою спальню, ночью.

Она уходит с балкона обратно в спальню. Ей всегда оставляют горящей маленькую жаровню, рядом с ней сосуд с вином и свечи. Она зажигает свечу возле жаровни и идет с ней в противоположный конец комнаты, чтобы зажечь лампу на письменном столике, который поставили для нее. Они знают, что она иногда просыпается ночью и пишет.

Руки у нее дрожат, она это видит. Ей трудно даже зажечь лампу от свечки. Сердце стремительно бьется.

Она зажигает вторую лампу рядом с постелью, когда слышит звуки на балконе; он перелезает через перила. Она задувает свечу, кладет ее и поворачивается к нему. Прячет кисти рук в рукава, складывает их перед собой. Они все еще дрожат.

Она видит, что постельное белье смято. Конечно, смято. Она чувствует, как заливаются краской ее щеки. И отходит от постели к письменному столику.

Он останавливается у самого балкона. Ночь у него за спиной, и луна в окне. Он дважды кланяется.

– Простите меня, – повторяет он.

– Я вас пригласила, командир Жэнь, – она думает о том, что было бы легче, если бы ее руки перестали дрожать.

Он наклоняет голову. Он выглядит спокойным, полным самообладания. Таким она его помнит.

– Я могу сообщить вам, госпожа Линь, что ваш уважаемый супруг благополучно пребывает на севере, его охраняют.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация